Служу Советскому Союзу 2 (СИ)

— Заживает. Рука уже пришла в норму, — помахал я левой рукой. — Функционирует лучше прежнего. Скажи, а что Гитлера убили не в войну, это вообще кому-нибудь будет интересно?

Зинчуков посмотрел на меня долгим взглядом. Я выдержал его не мигая. После этого майор вздохнул и проговорил:

— Вот смотрю я на тебя порой и думаю — ведь пацан пацаном. А как взглянешь в глаза, так и курить захочется. Глаза у тебя стариковские, Борис... или как тебя там назовут. Как будто много ты повидал и всё понимаешь. А если всё понимаешь, то должен и это понять — Гитлер умер в Берлине, за несколько дней до Победы. Для всех он умер. Сдох трусливой крысой. А что произошло недавно... Так этому никто не поверит. Вот хоть ты тело предъяви, достань со дна океана и предъяви. Хотя, сейчас его уже должны доедать рыбки... Океан очень удобен в плане сокрытия улик.

— Да? А как же тогда молекулярные исследования? Кости там исследовать и всё остальное?

— А иногда взглянешь в твои глаза и понимаешь, что хрень ты несёшь полнейшую. Эти самые исследования начались вроде только в прошлом году, так что пока доберутся до тех костяшек, да пока их идентифицируют... В общем, пока никто этим заниматься не будет, а рачки и прочая живность уничтожат все улики. Так что успокойся и дыши равномерно. Может, тебя тоже на море отправить? Погулял бы там, привел нервы в порядок.

— Ага, без документов и прочего?

— Ну, за этим проблема не встанет, — Зинчуков достал из своего портфеля объемистый пакет и вручил мне. — С днем рождения, Михаил Александрович Орлов!

— Во как, а другой фамилии не было? — буркнул я, убирая пакет с документами в свой дипломат.

— Была, но раз ты готовишься к поступлению в Ленинградский государственный университет имени Жданова, то для молодого человека лучше будет сразу приводить девчонок в восторг своей фамилией, — проговорил Зинчуков.

— Что? Опять учиться? И почему в Ленинграде? В Москву никак? У меня же личико другое будет.

— Пока никак, — покачал головой Зинчуков. — Бориса Смирнова не должны там видеть, а твои отпечатки пальцев могут неожиданно там всплыть и тогда замучаешься хвосты убирать. Тут тоже дел много. Тебе надо готовиться, учиться. Скоро же выпускной и сдача вступительных экзаменов... Так что набирайся сил и грызи гранит науки.

Я снова взглянул на Зимний. Лучи солнца отразились от его окон и зайчиками упали на нашу строну. Позади послышался звонкий смех. Такой задорный, веселый. Так могут смеяться только не обремененные никакими заботами дети. Как раз шли трое девочек и двое мальчишек из класса пятого-шестого. Мальчишки задирали девчонок, а те не давали себя в обиду, со смехом отбиваясь портфелями. Беззаботные, смешливые, озорные...

Хм... А ведь если сейчас семьдесят третий год, то грозный маньяк Чикатило ещё не вышел на кровавую тропу. Пока ещё не коснулся жертвы — девочки из второго класса. А это значит...

— Так, товарищ майор, — сказал я. — Если у меня есть документы, значит я могу проехаться по стране? Слегка развеяться?

— Можешь, но только не в Москву и не в Германию. А ты куда-то собрался?

— Да хотелось бы до Ростова прокатиться. Там же и до моря рукой подать. За недельку бы я обернулся. Послушал бы шорох гальки, крики чаек, шум волн. С удочкой бы посидел...

— Ну что, я думаю, что Вягилев не будет против. Главное — постарайся нигде не светиться, — сказал Зинчуков. — И вообще...

— Про "вообще" я никогда не забывал, — сказал я в ответ и улыбнулся. — Не волнуйся, майор. Руссо туристо — облико морале! Служу Советскому Союзу!