СЛВ - 4 (СИ)

— Без проблем, — пожал плечами я, — покажешь да расскажешь, что у тебя есть, а там посмотрим.

— И эта, от комаров, — спохватился Оин, — и от прочей гнуси хорошо бы. Жизни же от них иногда нет.

— Без проблем, — вклинился Арчи, повторяя мои слова. — С этим я тебе помогу. Тоже Торин рассказал?

— Он, кто же ещё, — утвердительно кивнул Оин, — и про саламандр, и про всё остальное прочее. Так что я знаю, кто вы.

— Какой наблюдательный у вас Торин, — не очень приятно улыбнулся ему Арчи. — И общительный к тому же просто на диво. Пьян да умён, два угодья в нём, прямо не гном, а находка для шпиона. Интересно, он только с тобой такой разговорчивый или с остальными тоже? Может, вернёмся да попросим его быть потише? Мы ведь очень скромные, нам лишняя слава ни к чему.

— Не-не-не, — резко запротестовал Оин, — я должен был узнать, кого везу и куда. Смысл вам передо мной таиться? Да и потом, вы, конечно, герои великие и самому Далину экипаж, но только вы приехали и уехали, вряд ли во второй раз в этой жизни встретимся, а Торин мужик с головой, ты не думай. Да и меня он предупредил по приказу Траина, и то лишь в части, меня касающейся.

— Ох, надеюсь, — с сомнением в голосе протянул было Арчи, но обратно ехать уже не захотел, — хотя, не похож он был всё же на болтуна.

— Ты бы раньше таким скромным был, — усмехнулся я, — на Торговом Острове, например. А то теперь Торин тебе во всём виноват, ага.

— Ладно, проехали, — хлопнул свободной ладонью по колену себя Арчи, — что это мы всё обо мне да обо мне. А вот ты как, один в лесу живёшь? Опасно же! Случись чего — помочь некому будет.

— Один, — кивнул в ответ Оин. — Так получилось, что уж теперь? Но я к людям часто выезжаю, в деревню рядом, да и в столице нашей бываю, там меха продаю, потом сюда каждые две недели стараюсь наведываться. Если не появлюсь в очередной раз — искать будут.

— За две недели от тебя даже костей может не остаться, — Арчи не хуже, а то и лучше любого из нас понимал, как опасно может быть в тайге одиночке. — Прибежит бригада шахтарей на выручку — и что они смогут сделать? Ну, побегают по заимке день-другой туда-сюда, поорут с опушки, далеко в чащу соваться побоятся, вы же не лесные жители, да и спасут, например, только твои меды из погреба. Хотя чего это я — всё остальное имущество тоже, чтоб зимой не замёрзло, например. Ведь камня на камне же не оставят.

Оин только улыбнулся в ответ, представив себе, как хозяйственные сородичи спасают его добро от замерзания, но ничего не сказал, да и что тут скажешь?

— А бабу чего с собой никакую не сманил? — не унимался Арчи, — неужели не было вариантов?

— Скажешь тоже, — даже подпрыгнул на сиденье Оин, — боятся они, а вдруг дети клаустофобию унаследуют, тогда как? Они-то тут при чём? Да и куда её тащить, в лес?

— А зачем обязательно гномиху? — Арчи было по-настоящему интересно. — Из людей, например, бывает же у вас с людьми, редко, но бывает. Почему нет? Эльфиек не советую, наплачешься с ними, хотя для леса лучше эльфийки не сыскать, но всё же это не твой вариант. Но какая-нибудь деревенская дама — неужели нет желающих? Ты же у нас вон какой завидный жених!

— Ты, эта, — даже закряхтел Оин, — того, слушай… Отстань, в общем!

— Пока ладно, — засмеялся Арчи в ответ и ткнул меня локтём в бок, делясь впечатлениями, — пока отстану. Но не здорово это, Оин. Кукушка у тебя в лесу от одиночества обязательно слетит, ты и не заметишь как. И будет у тебя в придачу к клаустрофобии ещё чего-нибудь эдакое, одному тебе потешное.

Друг был прав, как никогда. Мало ли, что там себе напридумывал Оин, но всё же один в лесу мог жить лишь тот, кто в нём родился и вырос, и другой жизни себе не представляет. Без ущерба для психики, я имею в виду. Пока гному хватало инерции обиды на своих, пока он ещё хотел показать им кузькину мать, пока он ещё не был сыт по горло этим своим лесным хозяйством, пока богател и креп, находя в этом радость, пока пытался понять тайгу и каждый день открывал для себя что-то новое, пока находил силы удивляться, все ещё было более-менее нормально.

Но выше головы не прыгнешь, и однажды, каким-нибудь особо длинным зимним вечером, он наестся всем этим досыта. Что тогда будет — трудно сказать, но ничего хорошего это точно. Встречал я уже в своей жизни этаких отшельников да одиноких волков, и все они были со странностями. Трудно сказать, что тогда будет делать Оин, может, в погреб полезет, клаустрофобию лечить, может, запустит себя и превратится в какого-нибудь шишка запечного, а наш магический мир ему с радостью в этом подсобит или, может быть, плюнет на всё и рванёт к людям, если не в город, то хотя бы в какое-нибудь село. Не самый, кстати, худший для него вариант.