Слышащий

– У меня нет телефона. Ближайший полицейский участок в Мэтери. Во что ты ввязался, сынок? – спросила женщина и тут же поняла, что ответить он не сможет. – Боже… – тихо произнесла она и глянула на моторку, а затем снова на Кертиса. – Это срочно?

– Срчн! – хрипло каркнул Кертис.

– Есть короткий путь через болото. Займет минут десять-пятнадцать. Боже мой! Боюсь даже представить, во что ты вляпался! Это просто какое-то сумасшествие! Даже не знаю, что и думать… – сказала она и решительно прибавила: – Я помогу тебе. Надеюсь, мне это потом зачтется. Но учти: если ты чего дурное задумал, то мое доброе имя – я Фэй Рип, кстати, – ни в полиции, ни в дурдоме не поминай!

– Умники вперед красавиц, – сказала Джинджер и присела. – Поднимайся, я сейчас. Камушек попал в ботинок.

Пэрли пошел вверх по лестнице, в очередной раз живо представляя, как заставит ублюдков Люденмера жрать грязь за все невзгоды, что ему пришлось пережить. Разбухшие после ливня деревянные ступеньки влажно чавкали под ногами.

«Ну, ничего! Скоро, уже совсем скоро я буду валяться на белом песочке Мексиканского залива и всю эту грязищу забуду как страшный сон. А в вилле на холме будут томиться у меня под кроватью сто семь тысяч – и еще пятьсот сверху, как вишенка на торте, – новеньких хрустящих баксов! – мечтал Пэрли, преодолевая ступеньку за ступенькой. – Ну или сколько там останется после покупки роскошной виллы. Короче говоря, обеспечен буду до конца своих дней и никогда больше в жизни не услышу: „Мама, не давай денег этому…“»

Все произошло в мгновение ока.

Когда Пэрли перешагивал через зияющую чернотой дыру в лестнице, верхняя ступенька, на которую он поставил ногу, вдруг растаяла в воздухе. Пытаясь сохранить равновесие, Пэрли выронил фонарь и схватился было за перила, но в тот же миг нижняя ступенька, служившая опорой, сломалась, точно гнилой зуб, и он сорвался вниз.

Пэрли рухнул на груду обломков из переломанных досок, битых стекол и обрубков деревьев, копившихся там, вероятно, со дня постройки пристани «Кабанья голова». Испуганно оглядевшись, он обнаружил себя под лестницей, а в следующее мгновение сверху с грохотом посыпались, как оползень, доски пола веранды. Вдруг адская боль обожгла правое колено. Стиснув от неожиданности зубы, Пэрли прокусил язык.

– Боже мой, Пэрли! – услышал он голос Джинджер. – Ты не поверишь! Только я подумала, что лестница может не выдержать…

Фонарь, упавший рядом с ним, по-прежнему горел и слепил глаза. Попытавшись сесть, Пэрли оперся ладонью о груду мусора и вскрикнул: ржавый гвоздь проткнул ладонь между большим и указательным пальцем. Тем временем Джинджер наклонилась и подняла фонарь.

– Вот дерьмо! – взвыл Пэрли, сплевывая кровь. – Гребаная коленка! Твою мать, как же больно!

– Бедняжка! – воскликнула его сообщница.

– Кажется, придется выползать отсюда на руках. Чертовски болит!

– Не спеши, – отозвалась Джинджер, – полежи минутку-другую, передохни.

– Ага, – сказал Пэрли. – Все равно деваться им некуда: сопляки у нас на крючке!

– Точно! На крючке! – поддакнула Джинджер. – Лучше и не скажешь.

«Чему она радуется? – насторожился Пэрли. – Черт возьми, до чего же хладнокровная особа! – И тут ему вспомнилась та ночь в лесу под Стоунфилдом и поразительное равнодушие, с каким Джинджер планировала убийство доктора Ханиката.

– Помоги мне подняться, – попросил Пэрли. – Ну! Дай же руку! – С этими словами он пополз, но тут же вынужден был остановиться: боль снова прострелила ногу.

Ощупав колено, Пэрли обнаружил, что из него торчит острая десятисантиметровая деревяшка, вонзившаяся, точно нож. Он поднес руку к глазам и удивленно взглянул на окровавленные пальцы, блестевшие в свете фонаря, который Джинджер услужливо направила на него, поинтересовавшись:

– Ну что, Пэрли, плохи твои дела?

– Все нормально, вот только сейчас поднимусь. Да помоги мне уже!

– Что-то мне подсказывает, милый, что до тачки тебе не добраться.

– Черта с два! Запросто дойду! – чуть не плача, воскликнул Пэрли и пристыженно замолчал.

– Ну, раз ты чувствуешь в себе силы вернуться обратно, то и встать, наверное, сможешь самостоятельно?

Он попытался вылезти из груды обломков, с яростью толкнувшись ногами, но колено пронзила такая острая боль, что его прошиб холодный пот.

«Кажется, коленка не только пробита, но еще и сломана», – в отчаянии подумал Пэрли.

– Твою же мать! Дерьмо! – воскликнул он дрожащим не то от злости, не от страха голосом. – Ладно, прекращай трепаться! Помоги мне!

– Помочь? Хм-м, – отозвалась Джинджер и сделала вид, будто задумалась. – Что за странная просьба? Пэрли, ты ведь хорошо знаешь меня.

– В смысле?

– Джинджер никогда и ни при каких обстоятельствах не помогает никому, кроме самой себя.

– Что ты мелешь?

– Пэрли, сам ты до тачки не доберешься. Если ты думаешь, что я потащу тебя на своем горбу, то глубоко заблуждаешься. А кто будет присматривать за парнишкой? Он же сбежит.

– За парнишкой? Ты серьезно?

– Ага, – ответила Джинджер. – Девчонка мне не нужна. С ней я разберусь, как только окажусь наверху. Кстати, спасибо, что проверил лестницу! Буду искать другой способ забраться к ним.