Слышишь пение?

— Нет, не радуюсь, сынок.

"Не будь нас, он бы поехал туда и попытался ее найти", — пришло в голову Анне. — Даже если бы это грозило ему гибелью".

Она взглянула на старшего брата. Руди смотрел на папу, и девочка не сомневалась — его беспокоит та же мысль.

Надо разогнать тяжелые думы, вспомнить о чем-нибудь веселом. День рожденья близнецов еще не кончился. Но ничего на ум не приходит. Да и остальным, видно, тоже не до веселья. Все пожелали друг другу "спокойной ночи" и отправились по постелям.

Наутро Мэгги первой пришла на место встречи и уже поджидала Анну. Прежде чем та успела вымолвить слово, подружка потребовала:

— Запомнила слова? Те, что я пропустила? Из "Где-то там, за радугой".

— Запомнила, — отозвалась Анна, но мысли ее витали далеко. И все же девочка была благодарна подруге, лучше вспоминать песню, чем в сотый раз думать о воцарившейся в доме печали. Она запела:

Где-то там, за радугой,
В неба вышине,
Есть страна прекрасная,
Пели в детстве мне.

И внезапно остановилась.

— Этот куплет я знаю, — в голосе Мэгги звучало нетерпение. — Но прямо за ним… Анна, что с тобой?

— Ничего, — девочка сосредоточилась на песенке. — Просто вспомнила одну колыбельную — мне ее пели, когда я была совсем маленькая. Про… про изюм и миндаль, и маленькую козочку.

Анна снова запела, и после первых же слов ей удалось побороть дрожь в голосе:

Где-то там, за радугой
В неба синеве,
Все, о чем мечтается,
Сбудется, поверь.

— Конечно! — закричала Мэгги. — "Все, о чем мечтается…" Я-то пела: "Есть страна прекрасная", но знала — что-то не так! Привет, Паула!

Тотчас прибежала Сюзи, и все четверо отправились в школу.

Не прошло и нескольких минут, как Анна уже весело смеялась над рассказом Паулы о роли, которую ей дали в театральном кружке.

— Говорю вам, я играю служанку. Ну, вчера раздали нам тексты ролей. Один раз я отвечаю на телефонный звонок и два раза открываю дверь. Мисс Сурклиф велела нам читать по ролям, и я уж постаралась! А она говорит: "Паула, ты не леди Макбет[24] играешь. Ты потратила пять минут, пока на цыпочках подкрадывалась к телефону, там устанут ждать и трубку повесят". Сегодня, думаю, надо изобразить, что я малость глуховата, и все время переспрашивать. Должно же быть хоть какое действие, а иначе — зачем все это?

— Ты шутишь?! — воскликнула Анна.

— Какие там шутки, — усмехнулась Сюзи, давно знакомая с Паулой.

Смотреть репетицию отправились все трое. Когда Паула начала выделывать свои штучки, девочки зашлись в беззвучном хохоте. Но мисс Сурклиф ее сразу остановила. Она прервала репетицию и прошлась по поводу тех, кто никак не может перестать «выпендриваться». Потом, скрывая улыбку, дала присмиревшей Пауле новую роль — намеченная на нее девочка перешла в другую школу.

— Теперь, Паула, у тебя будет больше простора, — объяснила учительница.

И репетиция закончилась.

— Ну и кого ты играешь? — поинтересовалась Анна.

Паула фыркнула:

— Неважно, все равно меня прямо в первой сцене собираются отравить.

Глава 12

Шли дни. И Анна вспоминала о тетином письме в самых неожиданных случаях — при покупке новых туфель, когда не получались домашние задания, за завтраком и почти каждый вечер, перед сном. Но мало-помалу разнообразные события собственной жизни вытеснили мысли о тете Тане. К концу октября казалось, что письмо пришло давным-давно, известий не было, но их и не ждали. В глубине души Анна надеялась — ничего нового они не услышат, новости, ясное дело, вряд ли будут хорошими.

Руди весь ушел в университетскую жизнь и редко ужинал со всеми, гораздо чаще он возвращался домой так поздно, что маме приходилось оставлять для него еду в теплой духовке. Он просиживал в библиотеке почти все вечера.

— Такой худой стал, — пожаловалась мама, когда Руди убежал сломя голову до субботнего завтрака. — Мне кажется, он ужасно грустный. И совсем не разговаривает со мной. Спрашиваю о чем-то, а он только отмахивается, будто я — назойливая муха.

Анна была занята своими уроками, и ее не слишком заботили трудности старшего брата. Вовсе не такой уж Руди худой. И с чего ему грустить? Занимается любимыми предметами, а учиться ему всегда в радость.

Спустя пару дней после разговора с мамой Анна спустилась в гостиную и увидела, как лицо брата внезапно озарилось восторгом.

— Ага, понятно, понятно! До чего же красиво!

Она стояла и смотрела, как Руди несется, спотыкаясь, вверх по ступеням, держа перед глазами книгу. Ну, ясно — очередная математическая задачка, конечно, выше ее разумения, кто бы сомневался. Приходить в такой восторг из-за того, что написано в учебнике математики, — немыслимо, просто представить себе невозможно!

"Нет-нет, Руди вовсе не грустит", — думала девочка, поднимаясь вслед за братом наверх. И внезапно с облегчением поняла, что мама ошибается. И тут только сообразила, насколько ее на самом деле взволновали слова матери.

Попозже Анна все рассказала папе. Он улыбнулся.