Smaranam. Памяти Октябрины Федоровны Волковой. Сборник статей

В индийской религиозно-философской традиции представление об абсолюте, или высшей реальности, можно проследить начиная с идей ранних упанишад. Уже там мы встречаемся с концепцией высшего Брахмана, который един (эка),вечен (,питья), не подвержен изменениям (апаринама), однако вместе с тем представляет собой источник или причину существования вселенной. Это высшее начало считается также целокупным и нераздельным (апритхак), поскольку в индийской культурной традиции довольно рано сложилось убеждение в том, что все составное рано или поздно распадается и разрушается, а всякая сущность, составленная из частей, тем самым неизбежно отмечена печатью тления. Вместе с тем объективная реальность Брахмана в упанишадах оказывается тождественной чистой духовной реальности, реальности сознания, или внутреннего атманавсех живых существ. Так называемые «великие речения» (маха-вакъя) упанишад так или иначе постулируют единство или даже полное совпадение атманаи Брахмана(«Этот атман есть Брахман», «Ты еси То» и др. — см. БрихУ, ЧхандУ). Иначе говоря, атманпринципиально трактуется как полное совмещение объекта, субъекта и самого процесса познания, как тождество объективной реальности (точнее, ее первоисточника) и чистого сознания, составляющего опору субъективного «Я». Понятно, что такое отождествление возможно лишь в сфере апофатической теологии, где атманускользает от любых попыток рационального осмысления и остается вечно трансцендентной реальностью, лишенной каких бы то ни было свойств и определений (ниргуна):В буддизме— неортодоксальном религиозно-философском учении, тем не ме-\нее опосредованно опиравшемся на философию упанишад, — эта идея несоизмеримости атманас эмпирическим миром находит себе своеобразное продолжение: буддийская шунья-вада, к примеру, полностью отвергая ортодоксальное представление об атманеи Брахмане,вместе с тем отстаивает тезис о том, что высшей реальности нельзя приписать никакие характеристики (отсюда— и центральный образ гиуньятва, или глубинной «пустотности» мира). Наконец, в системе адвайта-веданта представление об абсолюте как о лишенном свойств высшем Брахмане (ниргуна-брахман)опирается, с одной стороны, на ^езис упанишад о тождестве атманаи Брахмана, с другой же — на концепцию «чистого сознания», а также на идею о невозможности саморефлексии этого сознания и как следствие— невозможности его объективации. В какой-то степени можно, пожалуй, счесть справедливым даже упрек позднейшей вишнуитской версии веданты, считавшей адвайту Шанкары чем-то вроде преобразованного буддизма: божественная сущность, становясь некой бесконечно малой величиной, уже не рассматривается здесь по принципу субстанции: уподобляясь некой математической точке, она теряет какие бы то ни было связи и отношения, перестает быть субстратом качеств. Тонко сфокусированное сознание, чей предмет— «меньше зернышка риса или ячменя» — становится одновременно развоплощенным взглядом, самим «глядением», созерцанием, умалившимся до последнего предела— последнего предела, граничащего с полным исчезновением...

Шанкара Комментарий на «Брахма-сутры» Бадараяны¹Глава первая, раздел третий

Адхикарана о малом уголке²

Сутра 14(1.3.14)

[Этот] малый уголок [есть сам Брахман], по следующим [причинам]

В «Чхандогья-упанишада» говорится: «В этом малом дворце в форме лотоса, что пребывает в этом городе Брахмана, есть пространство [вроде] малого уголка. То, что пребывает внутри его, нам и следует искать; [то, что пребывает внутри его], нам и следует познавать» (ЧхандУ 8.1.1). Относительно этого «пространства малого уголка», которое в речении описано как сокрытое в лотосе сердца, возможно сомнение: идет ли здесь речь о пространстве как одном из первоэлементов, или же об атмане, состоящем из познания, [то есть об индивидуальной душе], или же о высшем атмане?

Почему же возникает такое сомнение?

Потому что [в речении] упомянуты слова «пространство» и «город Брахмана». Коль скоро слово «пространство» может употребляться как для обозначения высшего атмана, здесь [закономерно возникает] сомнение: обозначает ли выражение «пространство малого уголка» [обычное] пространство как один из первоэлементов или же оно обозначает высший атман? Точно так же возникает и иное сомнение: может ли слово «Брахман», употребляемое в выражении «город Брахмана», обозначать здесь индивидуальную душу, так что сам этот город зовется «городом Брахмана» только потому, что он принадлежит некой [отдельной] душе? Или же город зовется так, потому что он принадлежит высшему Брахману? [Иными словами], сомнение здесь таково: кому из этих двух сущностей — индивидуальной душе или же высшему [атману] —- принадлежит этот город и, наконец, кто из них назван «пространством малого уголка»?