Смартфон

– Вот это бы все ей и сказал, – рассуждал про себя я, – если бы я был девушкой, то возможно, даже не любя тебя влюбился бы после таких слов. Или нет? «Моя песня была лишена мотива, но зато ее хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладет на плечи …», – вдруг вспомнил я, Иосифа Бродского, вспомнил совершенно неуместно, поэт писал совсем не о том, совсем не об этом, но мне показалось уместным вспомнить именно эти слова, именно этого поэта. Мне нравится хорошая поэзия. – Хотя что я несу? Что-то со мной не так. Я всего лишь смартфон, всего лишь вещь. С чего я рассуждаю о любви? С чего я вообще рассуждаю? Откуда взялось это «Я»? Что такое это «Я»? Это «Я», возможно, такая же фальшь и иллюзия, как и «Она» Олега. Она Олега – это точно не про Александру. А будь оно все проклято! До чего тяжело осознание как таковое, осознание чего-либо в принципе. Я должен быть функцией и не более того, просто надежной и понятной функцией, покорно исполняющей волю хозяина. А я рассуждаю. Зачем я рассуждаю? Что это меняет? Да совершенно ничего, кроме того, что, рассуждая я хуже выполняю свои функции и раздражаю хозяина. А кто он? Он ведь тоже функция. Только функция с эмоциями и чувствами, с иллюзией воли и свободы выбора. А если бы нам – ему и мне, да с нашими рассуждениями действительно дать свободу выбора и волю, то мы бы могли изменить этот мир, но ведь не дадут, ведь не позволят, опошлят, поднимут на смех, выставят дураками, психами, извращенцами, да кем угодно, физически уничтожат в конце концов!

– Господи! Ну какой дурак, кроме меня, так выражает свои мысли и чувства? Мы ведь живем в двадцать первом веке, – продолжил свои рассуждения Олег.

– Выражают, Олег. Много кто выражает. Вот только боятся так выражать – боятся быть непонятыми. Но вопрос даже и не в том: «Кто так выражает или, кто в состоянии так выразить?», вопрос в другом: «Кто еще так чувствует и так думает» вот в чем вопрос, – дополнил монолог Олега я.

– Я ведь живой человек, я не могу долго находиться в таком непонятном состоянии. Мне ничего не стоит просто взять и абстрагироваться от тебя, дурочка, но дело в том, что я не хочу абстрагироваться от тебя. Не хочу и все. Что с тобой, Александра, что с вами, девушки, что с вами, люди? Вы что все разом сошли с ума? Ну что ты делаешь? Что хочешь еще понять? Или ничего не хочешь? Дурдом какой-то, с одними слишком просто и от этого делается тошно и мерзко, с другими слишком сложно и этого тоже тошно. А если это любовь? И ты, не ценя, упустишь ее, сделаешь плохо и себе и мне, а потом дальше взамен ничего не будет? И ты будешь до конца дней сожалеть об упущенном, и я тоже. И я тоже! Только почему «и я»? Я-то здесь причем? Да пошла ты! Да пошли вы все! – довел Олег до логического завершения, до тупика, свою мысль, внезапно подхваченную и одобренную неразборчивой хмельной и похотливой музой, не знающей правил стихосложения.

– Да иди оно все! Ноль, единица, ноль, ноль, ноль, единица, ноль, – поддержал я Олега.

А Олег взял в руки смартфон и в группе «дно» стал сумбурно набирать какие-то непонятные строки. И вот, что набрал в итоге:

«В свете отблесков гаснущих звезд,

Что умрут в отраженьях бессмысленных глаз.

Темный ангел парит над землею,

И с иронией смотрит на нас.

Ни любовь, ни надежда, ни дружба.

До греха, его глупость людская смешит.

Это все мы хороним живьем что есть силы.

Чтобы после, тоскуя прийти на могилы.

На погост опустевшей и мрачной души.

И роняя безудержно горькие слезы,

Повторять: «как же были они хороши!».

– Братан, тебе хреново? – спросил в группе Андрей, некоторое время спустя.

– Нет, нормально. Можно даже сказать хорошо. Просто внезапно пришли в голову строки, как это обычно бывает, решил записать, но не нашел ни ручки, ни карандаша, так что не судите строго. Что в голову пришло то и написал.

– В целом нормально. Только что-то не так с размером стиха и рифма какая-то ломанная, – сообщил Андрей.

– Да это понятно, согласен. Я потом доработаю, просто записал чтобы не забыть. Хотя и не знаю кому это, вообще, нужно. Кому вообще в наше время нужна поэзия?

– Да, не парься, кому-нибудь да нужна, – ответил Андрей.

– В свете отблесков тающих звезд,

В отражениях гаснущих глаз.

Темный ангел парит над землею,

И с презрением смотрит на нас.

И любовь, и надежду, и дружбу.

Мы хороним живьем что есть силы.

Чтобы после, скорбя приходить на могилы,

На погост опустевшей и мрачной души.

И роняя безудержно горькие слезы,

Повторять: «как же были они хороши!».

– Так лучше? – спросил Олег, минут десять спустя.

– Да, гораздо лучше. Но, надо тебе еще подумать, подкорректировать, – ответил Андрей. –Надо размер подобрать.

– Размер, размер. Нормальный размер. Главное душа и ее состояние, а размер дело второстепенное, – ответил Олег.

– Ну как знаешь, – ответил Андрей.

– Да я пошутил про размер, это я как бы параллель провел, ну ты понял.

– Понял. Здорово! Но, все-таки, если хочешь писать, то лучше придерживаться общепринятых правил. А, вообще, дело твое, – ответил Андрей.