Смеющаяся Тьма. Книга 2

— Это Бродячий город! — воскликнуло какое-то существо, появившееся рядом со мной. Присмотревшись, я узнал Ушастика. — Эй, смотрите! Это же Бродячий город!

Тут же появился еще десяток таких же существ. Все они тыкали пальчиками по направлению к горизонту и голосили:

— Бродячий город! Смотрите! Это же Бродячий город!

А хребты обагренных вечным закатом улиц, удаляясь, то выгибались, то опадали, пока Бродяга наконец не скрылся из виду.

В Чернолесье снова было живо и шумно. Забросив куда-то свою шинель, Рек открыто рассекал по дому Агнессы, но на это никто не обращал внимания: оказывается, он приходился хозяйке Чернолесья родными братом. Когда мы вернулись, он встретил нас, и я чувствовал тревогу, с которой он нас ждал.

— Магистр Рек…

Он кивнул.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Джен, — сказал он. — Я тоже об этом думаю. Ответов нет. Но если я что-то могу сделать для тебя…

Джен улыбнулся.

— Не сердитесь на меня, — ответил он.

Я улыбнулся тоже. Я был рад тому, что Джен был непривычно бодрым и спокойным, а отношения между ним и Реком налаживались.

Что касается остальных, Роксана ходила довольная, Эрик ходил за ней хвостом. А я… Я предвкушал возвращение домой.

Перед самым нашим отбытием во дворике госпожи Агнессы мы встретили того самого паренька, обитателя Бродячего города, который утверждал, будто бы он енот. Парень слонялся между обложенных кирпичиками клумб, понурив голову и заложив руки за спину, носками ботинок он изредка подбрасывал в воздух мелкие камушки. Всем своим видом он умолял обратить на себя внимание.

— Что у тебя опять случилось? — спросил его Джен.

Парень посмотрел на него, глубоко и печально вздохнул и ответил:

— Я. Больше. Не. Енот. — И тут же, весело блеснув глазами, он добавил: — Я теперь морская свинка! Госпожа Агнесса сказала, что, раз уж Бродяга оставил меня здесь, в этом есть какой-то смысл, и она обязательно должна это выяснить! Готовлюсь к ее экспериментам…

Я улыбнулся: парень был забавный… И любопытный, чего уж скрывать.

Дорога назад заняла у нас несколько дней. Эрик и Рек сразу отправились в Цитадель, Джен попросил разрешения проводить меня. Сойдя с поезда в глубоких сумерках, мы неторопливо пошли по пустынной улице. Воздух был прохладный и прозрачный; окна, в которых горел свет, попадались редко.

Джен остановился на перекрестке. Взглянул влево, на улицу, которая вела к Храму у Трех Дорог, потом повернул голову и с нескрываемой тревогой посмотрел в другую сторону.

— Рик, я хочу сходить кое-куда, — сказал он.

— Пошли.

— Вообще-то, я там бывал уже пару раз, но все равно… — говорил он, будто оправдываясь, пока мы шли по улице. — Это же моя жизнь, я ведь имею право… Здесь же вообще почти никого не осталось из тех, кого я знал и любил. А те, что остались, уже чужие, взрослые люди. Они меня не видят. Меня среди них нет. Так странно… — он бросил в мою сторону быстрый встревоженный взгляд. — Когда я сбежал из Цитадели первый раз, Рек сам прилетел за мной. Но он смог только увести меня из этого города, а не из моего прошлого. Наверное, я никогда не смогу вырваться из этого родного минувшего мира… пока он сам не рухнет. Но я не хочу, чтобы он исчезал, хотя он и мучает меня.

Вскоре мы остановились перед небольшим двухэтажным домом. На первом этаже размещалась часовая мастерская, второй этаж был жилым. Угловое окно с левой стороны неярко светилось.

— Пойдем, — сказал Джен. — Я хочу, чтобы ты увидел это. Только сделай так, чтобы тебя никто не заметил.

Джен зашел за угол дома, поднялся на крыльцо и, прошептав какие-то слова, открыл дверь. Обернувшись, он виновато улыбнулся.

— Это пока единственная дверь, которую я умею открывать. У Эрика это получается гораздо лучше…

Внутри было прохладно почти так же, как на улице. Пахло пылью. Дом был не новый, но какой-то неживой, словно люди оставляли его на много лет, а теперь вернулись, но еще не обжили его толком или… Я прислушался к Потоку. Он едва заметно колебался, и колебания эти были вполне определенной амплитуды — ни с чем не перепутаешь… Но Джен, кажется, ничего не замечал.

Следом за ним я поднялся по лестнице. Ни одна половица не скрипнула под нашими ногами. Незваные гости, мы шли по чужому дому, приобщаясь к чужой жизни.

— Здесь теперь живет моя семья, — едва слышно произнес Джен. — Родители и младший брат Тим.

Дверь в последнюю комнату на этаже была открыта. На полу лежал многоугольник тускло-желтого, почти коричневого света. Я заглянул в дверной проем и увидел мальчишку лет десяти, светловолосого, как Джен, и вообще очень похожего на Джена. В комнате, обустроенной специально для ребенка его лет, он сидел за столом и при свете лампы с догорающим фитилем перерисовывал что-то из большой книги в тетрадь.