Смеющийся Христос

— Я… я… — Данила не мог прийти в себя, глядя на то чудовище, которое смотрело на него из зеркала. — Я не буду отцом ее ребенка. Я не допущу! Это все ложь. Вы лжете или сами обманываетесь! Я не буду в этом участвовать! Я не буду множить страдание! То, что вы рассказываете Марии о Боге, — это неправда. Он был не такой…

— «Он был не такой»?.. — расхохотался Марк.

Но поскольку губы его оставались неподвижными, смех Марка звучал как пугающий, вводящий в оцепенение рык.

— Что значит «был»? — продолжал рычать Марк, хватаясь руками за живот и откидываясь назад всем корпусом. — Что значит «был»?! Его что, убили?! Может быть, Его распяли?! Да, Данила, распяли?! — Марк «веселился» все сильнее и сильнее. — А потом Он воскрес, да?! Фокусник такой! Надо было напугать всех своей кончиной, чтобы потом вернуться живым и здоровым, как ни в чем не бывало! Прекрасный план! Цирковое выступление!

— Прекратите, — тихо, сквозь зубы прошептал Данила. — Прекратите это! Да, Он приходил. Он был среди людей. И Он не плакал, Он смеялся, Марк. Он смеялся!

— Да что вы говорите! — с наигранным изумлением воскликнул Марк. — Он смеялся?.. Как интересно! Это вы увидели в своем зеркале, да?!

И Марк снова ткнул пальцем в зеркало. И Данила снова увидел себя — изуродованного гримасой страдания и муки, с образом смерти на своем лице.

— А я разве не предупреждал вас? — шептал Марк, подойдя близко-близко к замершему у зеркала Даниле. — Разве не говорил вам, что всякого, кто принимает на себя обет горести и страдания, искушает Дьявол? Разве не говорил я вам, что Дьявол будет искушать вас видениями смеющегося Христа?! Говорил! И что же?! Что?!

— Я запутался… Я совершенно запутался… — шептал Данила, теряя всякую способность думать и сопротивляться этому страшному напору Марка. — Я не знаю… Отстаньте от меня, Марк. Я не могу… Отстаньте… Блаженны щедрые душой, — забормотал себе под нос Данила, — ибо в них есть сила великой радости. Блаженны смеющиеся, ибо они освещают землю и питают сердца. Блаженны кроткие, ибо их улыбки смягчают ожесточение…

— Вы должны выполнить свою миссию! — продолжал Марк, тяжело дыша Даниле в ухо. — Прекратите юродствовать! Вы вступили на дорогу, с которой уже не сможете сойти. Вы будете оберегать мир. Мария ждет от вас ребенка…

— Что?! — Даниле показалось, что он ослышался. — Как?!

В ужасе он поднял глаза. В зеркале, прямо рядом с собой, на том месте, где только что стоял приблизившийся к нему вплотную Марк, Данила увидел черта. Точь-в-точь такого, какими украшены в этом замке все стены, колонны и потолки.

Данила повернул голову вбок и увидел Марка. Его наружность ничуть не изменилась. Показалось? Привиделось? Галлюцинация?

— Зеркала не существует, — сказал Марк, глядя Даниле в глаза. — Ты видишь там только то, что сам проецируешь на свое зеркало…

— А то, что я услышал?.. — одними губами прошептал Данила.

— Все правильно услышал. Мария беременна. Она носит твоего ребенка…

Данила непонимающе смотрел на Марка. Он смотрел в его странные, особенные глаза. Такие, как у Марии… Такие, какими они будут у его дочери… Глаза Иосии…

Данила смотрел и смотрел в эти странные, особенные глаза Марка — сухие, пустые, тлеющие. И ему казалось, что ничего вокруг больше нет. Только эти глаза — большие, с особенным разрезом. Глаза представителей великого рода. Избранных. Не в силах больше держать этот тяжелый, мертвецкий взгляд. Данила моргнул, зажмурился и, выждав секунду-другую, снова посмотрел перед собой. Это были все те же глаза…

Только совершенно другой взгляд. Совсем другой! В ужасе от такой странной, такой разительной перемены Данила даже чуть подался назад, отпрянул. И увидел…

Просторная зала. Высокие колонны. Мозаика. Фрески. Много света, который буквально лился внутрь помещения, будто бы солнца на улице было столько, что от избытка ему обязательно нужно было куда-нибудь проникнуть. Льющееся через край…

Много солнца. Данила огляделся. Тут рядом был только один человек. И только эти глаза… Иосия.

— Иосия… — прошептал, Данила.

Иосия в ответ только улыбнулся — тихой завораживающей улыбкой, полной внутреннего света и какой-то особенной, одаряющей силы.