Смеющийся труп

– Ладно, мы туда не пойдем.

– Мы не пойдем в полицию? – спросила Ронни.

– Нет, если мы это сделаем, тогда уж лучше убить их прямо здесь. Но мы ведь не станем этого делать, а Сеймур?

– Нет, сестренка, нет.

– Сколько старина Бруно вам платит?

– Четыре сотни за каждую.

– Маловато, – сказала я.

– Можешь мне не рассказывать.

– Я сейчас встану, Сеймур, и оставлю твои шарики как есть. Но не вздумайте больше приближаться к нам с Ронни, или я расскажу Бруно, что ты его продал.

– Он убьет нас, сестренка. Убьет на месте.

– Правильно, Сеймур. Мы все просто притворимся, что между нами никогда ничего не было, хорошо? – Он энергично кивнул. – А тебе такой вариант подходит, Пит? – спросила я.

– Я же не идиот. Бруно вырежет мне сердце и заставит съесть. Мы ничего не скажем. – В голосе его чувствовалось отвращение.

Я встала и шагнула подальше от Сеймура. Ронни держала Пита на прицеле “беретты”. Двадцать второй она засунула за пояс шорт.

– Валите отсюда, – сказала я.

Лицо у Сеймура было красное, на лбу выступил нездоровый пот.

– Можно мне забрать пистолет? – Он совсем отупел от страха.

– Не будь таким милым, – сказала я.

Пит встал на ноги. Под носом у него была полоска засохшей крови.

– Шевелись, Сеймур. Пошли отсюда.

Они пошли по улице бок о бок. Сеймур все время сутулился, и казалось, будто он борется с искушением зажать в горсти свои чудом уцелевшие сокровища.

Ронни шумно выдохнула и прислонилась спиной к стене. В правой руке она по-прежнему сжимала пистолет.

– Мой Бог, – произнесла она с чувством.

– Да уж, – сказала я.

Она коснулась моего лица в том месте, куда ударил Сеймур. Было больно. Я поморщилась.

– Ты в порядке? – спросила Ронни.

– В абсолютном, – сказала я. На самом деле мне казалось, что вся левая часть лица у меня стала как одна большая болевая точка, но от того, что я скажу это вслух, легче мне не станет.

– Мы пойдем туда, куда нас должны были доставить?

– Нет.

– Почему?

– Я знаю, кто такой Бруно и чьи приказы он выполняет. Я знаю, почему они пытались меня похитить. Что я могу узнать такого, что стоило бы смерти двух человек?

Ронни на минуту задумалась, потом сказала:

– Наверное, ты права. Но почему бы не сообщить в полицию о нападении?

– А зачем? Я жива-здорова, ты тоже. Сеймур и Пит больше не придут.

Она пожала плечами.

– Ты ведь на самом деле не хотела, чтобы я отстрелила ему коленную чашечку, правда? То есть мы играли в хорошего и плохого полицейского, да ведь? – Она спрашивала очень настойчиво, и ее серые глаза смотрели серьезно и прямо.

Я отвела взгляд.

– Пошли домой. Меня что-то больше не тянет бегать.

– Меня тоже.

Мы повернули к дому. Ронни засунула “беретту” за пояс и прикрыла футболкой. 0.22 она прятала в ладонях. Его почти не было заметно.

– Мы притворялись, правда? Как будто мы крутые, да?

Правда.

– Я не знаю.

– Анита!

– Я не знаю, это правда.

– Я не могла бы в него выстрелить только для того, чтобы он не болтал.

– Хорошо, что этого не потребовалось, – сказала я.

– Ты действительно нажала бы на курок?

Где-то вдалеке запела птица. От ее песни затхлая жара на мгновение посвежела.

– Ответь мне, Анита. Ты действительно нажала бы на курок?

– Да.

– Да? – В голосе Ронни сквозило неподдельное изумление.

– Да.

– Вот черт. – Минуту или две мы шли молча, но том она спросила: – Какими патронами он у тебя сегодня заряжен?

– Тридцать восьмого калибра.

– Тот парень бы умер.

– Наверняка, – сказала я.

Я всю дорогу чувствовала, что она искоса на меня поглядывает. Этот взгляд я ловила на себе и раньше. Смесь ужаса и восхищения. Только раньше на меня так никогда не смотрели друзья. Это довольно грустно. Но в тот же вечер мы отправились обедать в “Дочку Мельника” в Сент-Чарльз. Там было хорошо, еда была отменная. Как всегда.

Мы болтали и смеялись и весело провели время. Ни она, ни я за весь вечер ни разу не вспомнили о том, что случилось днем. Если хорошенько притвориться, то, может быть, все пройдет само собой.

20

В половине одиннадцатого ночи я была в вампирском районе. В темно-синей рубашке, джинсах и красной ветровке. Под ветровкой скрывался браунинг. Пот струйками стекал у меня по рукам, но без ветровки идти было нельзя.

Дневные забавы окончились благополучно, но отчасти нам просто повезло. И в том, что Сеймур вышел из себя. И в том, что я не потеряла сознание от удара. Опухоль спала после того, как я поставила ледяной компресс, но все же левая сторона моего лица была красной и отекшей, словно из нее собирался вылезти на свет какой-то созревающий плод. Но синяка не было – пока.

“Смеющийся Труп” был одним из самых новых клубов в районе. Вампиры сексуальны. Я готова это признать. Но забавны? Я так не считаю. Очевидно, я принадлежу к меньшинству. От дверей клуба протянулась длинная очередь желающих посмеяться.