Смех

Кот Тимофей — открытая душа,
Коту Василию принес в зубах мыша:
Кот Васька отмечал день своего рожденья
И принимал преподношенья…
Увидев дичь, что гость ему принес,
Хозяин проурчал, брезгливо морща нос:
«Спасибо, брат! Но только зря старался!
Давно прошли те дни,
Когда мышами я питался…
Уж ты меня, дружище, извини!»
Смущенный гость был удивлен безмерно:
Чтоб кот не ел мышей? Ослышался, наверно!
Хотел переспросить, но… подали обед;
Сметану, масло, сыр, печенку и паштет,
Колбасы всех сортов и даже
Такую колбасу, которой нет в продаже!..
К столу все новые закуски подносили.
Тимошка-кот наелся до ушей.
«Вот так, брат, и живем… — мурлыкал кот Василий. —
Обходимся, как видишь, без мышей!»

Когда бы у меня читатели спросили,
О чем завел я в этой басне речь,
Я им ответил бы, что данный кот Василий
Жрал то, что должен был стеречь!
А этаких котов, не ловящих мышей,
Из кладовых пора бы гнать взашей!

СОБАКА И ОСЕЛ

Собака каждый день хозяина встречала,
Когда он поднимался на крыльцо,
Стараясь показать, что без него скучала,
Она пыталась всякий раз сначала
Как можно ласковей лизнуть его в лицо.
Хозяин, потрепав ее по шее,
В дом проходил за ней иль перед нею…
Осел, что тоже нес при том же доме службу,
Решил с хозяином свою упрочить дружбу —
Приветствуя его однажды горячо,
Он положил ему копыто на плечо
И так хозяину перемусолил баки,
Что тотчас на спине почувствовал метлу…

То, что позволено собаке.
То не дозволено ослу!

ТИХИЙ ВОДОЕМ

Летела к югу стая диких уток.
Устав махать натруженным крылом,
Одна из них к исходу третьих суток
Отбилась от своих и села за селом.
К ней подплыла домашних уток стая —
Сородичи по пуху и перу:
«Останься здесь! Придешься ко двору!
Мы тут, как видишь, сыты, не летая!
Спокойно мы живем.
Нас не пугают выстрелы с болота —
Весной и осенью утиная охота
Обходит этот водоем…»
«Чуток передохну, — им Кряква отвечала, —
Но насовсем остаться не могу:
Мне, перелетной птице, не пристало
Сидеть безвылетно на вашем берегу!..»
Вот день прошел… Прошли вторые сутки…
Прошла неделя… Месяц… Минул год…
Как изменился нрав у нашей дикой утки:
 Среди домашних до сих пор живет!
Она со всеми сыта у корыта, —
Что ей теперь озера и леса?!
И среди прочих тем лишь знаменита,
Что изредка глядит на небеса…
Я встретил как то по перу собрата,
И он со мною откровенен был:
«Я не сую свой нос ни в споры, ни в дебаты!
И хорошо живу — дай бог, чтоб ты так
жил!»

ОРЛЫ И ВОРОБЬИ