Смех баньши

— Сэр Гавейн, в своем репертуаре, — изрек я, почти не вздрогнув.

Воспоминание о завтрашнем дне тут же проснулось вспышкой азарта. Назавтра у нас было назначено пересечение морских просторов и вторжение в ничего не подозревающую Британию. Временно решено было разделиться. Мы вчетвером, с Олафом, Гамлетом и Фризианом составим передовой отряд, а остальные присоединятся позже, когда мы немного разведаем обстановку. И естественно, почти что в бой мы были готовы уже сегодня, по крайней мере, уже были полностью соответственно экипированы.

— Да я как раз повел себя нетипично, — возмутился Олаф, которого теперь мы называли Гавейном даже с глазу на глаз, по старому неписаному правилу — строго соблюдать легенду в отношении имен, выбранных для другого времени. Хотя вообще-то можно было еще не начинать, но тренировка никогда никому не вредила, и чем раньше начнешь, тем легче привыкнешь.

— Как же. — Я откинулся назад и небрежно выкатившись из-под его меча, еще в движении выдернул из ножен свой, даже не попытавшись запутаться в темно-красном плаще, застегнутом у горла внушительным аграфом из яркой меди, изображавшим змея с рудиментарными лапами и крыльями, изогнувшегося кругом и закусившего свой хвост. — Роковая ошибка, добрый сэр! — промолвил я зловеще. — Нападение за нападение и кровь за кровь!

Олаф, выглядевший совершенно в том же духе и весьма колоритно в своем серо-голубом плаще «сагум», сколотом огромной серебряной фибулой, напоминающей своей формой подкову, и светло-коричневой помеси куртки с туникой, под цвет его буйной бронзовой гривы, слегка попятился. Похоже, ему не слишком нравилась идея сразу портить новый наряд, по крайней мере, до завтрашнего дня. Я принял это соображение в расчет, и настаивать на валянии кого-то из нас в пыли не стал.

— Может, ограничишься эриком[2], Эрик? — предложил Олаф, и мы засмеялись. Олаф сел на камень, на котором только что сидел я. — Твой красный плащ виден издалека. И почему ты решил взять это имя? Мы-то все шутки ради взяли что-то легендарное.

— А я люблю, шутки ради, зловещие намеки. Да и не Артуром же себя называть, он-то, вполне еще может быть, лицо историческое, это вы у нас легендарные. И все самое интересное уже разобрали.

Кроме того, я просто решил почти не менять имя. Так меня частенько с детства называла Линор, и было в нем что-то от магнитной стрелки, притягивающейся к реальности, с которой мне порой хотелось потерять связь, но не окончательно. И в конце концов, чем не нормальное кельтское имя?

Олаф окинул окрестности критическим взором и одобрительно кивнул каким-то своим мыслям.

— Отличный отсюда вид, — заметил он, — тоска зеленая. Прямо что-то викинговское. Вот так посмотришь, и сразу понятно, с чего ребят тянуло в чужие пределы!

— Верю на слово, ты у нас по ним специалист.

— А кто нет? С нашими-то набегами на чужие эпохи, а, Эрик Рыжий?

Олаф громко вздохнул и посмотрел в отсыревшие небеса.

— Надеюсь, завтра будет все-таки повеселее. Не хотелось бы откладывать вылазку.

— Тем более, когда уже собрались с места в карьер, — кивнул я.

Внизу из-за груды камней показался Гамлет. Нас он не видел и потому вел себя странновато — патетически простирал руки к морю, запрокидывал лицо к небесам, что-то бормоча и порой выкрикивая. Что и говорить, в современном-то костюме с посверкивающими чеканными браслетами и другими вычурными деталями, смотрелось живописно. Почему-то на ум мне первым делом пришел доктор Фауст, собравшийся обуздать седой океан.

— С кем это он там? — риторически поинтересовался Олаф.

— С черепом Йорика. Гипотетически.

Гамлет энергично встряхнул кулаками, грозно топнул ногой, крутанулся волчком и резко затормозил, чуть не упав, заметив нас. Мы радостно закричали и зааплодировали. Гамлет нахмурился, потом подавил смешок и, весело помахав рукой, направился к нам. В складках темного плаща поверх белой льняной туники стала видна кокетливая бронзовая сказочная птица.

— Отличное шоу, Ланселот! — громко крикнул Олаф. — А теперь давай то же самое, только на бриттском, и чтобы можно было расслышать твою поэму!

— Обойдетесь! — ворчливо воскликнул Гамлет, недовольный тем, что попался так врасплох. — И между прочим, это было на бриттском! — Пожалуй, это было правдой. Сейчас мы даже думали большей частью на бриттском — остальные языки были искусственно несколько подавлены — вспомнить можно, но не в первую очередь. Обычный трюк. Очень удобно — чтобы не задумываться.

Что-то шлепнулось о камни рядом. Рыбка. Странно. Вроде, не летучая. Пока мы непонимающе смотрели на нее, прилетела другая, угодив в черные кудри Гамлета. Тот испустил гневный вопль, отскочив, и чертыхнулся, разозлившись не на шутку.