Смех и грех Ивана‑царевича

— Иван Павлович, у меня к вам разговор. Видите ли, моя сестра… э… не стоит устанавливать с ней дружеские отношения. Вы мне нравитесь, за неделю работы не пришлось сделать вам ни одного замечания, но если станете проявлять интерес к Фисе, нам придется расстаться.

— Анфиса Матвеевна рассказывала мне о кладоискателях, — пояснил я, — в частности, об Анатолии. Просила быть начеку, непременно проверять все помещения, поскольку этот наглец пытается порыться в покоях, куда ему входить запрещено.

— Идите отдыхать, — кивнув, приказала хозяйка.

Я без всяких приключений добрался до своей спальни, принял душ, потушил верхний свет, лег на кровать, зажег ночник и позвонил Элеоноре.

— Ничего интересного не узнала, — как всегда, забыв поздороваться, зачастила моя нанимательница. — Кто такая убитая девушка, мы, похоже, никогда не выясним.

— А что говорят ваши источники в полиции? — спросил я.

Нора заговорила быстрее:

— Ваня, о происшествии в усадьбе ничего никому не известно. Бабичев, начальник отдела охраны Пятакова, не сообщал властям о найденном трупе, сам решил проблему. Но ты же знаешь, у меня повсюду приятели. Один из них, Виктор Серебров, некогда учился в институте с Юрием Аносовым, секретарем Пятакова, и сейчас работает у него порученцем.

— Секретарь секретаря, — улыбнулся я.

— В королевстве Пятакова Аносов занимает высокое положение, он напрямую общается с шефом. Такая честь не по рангу простым сотрудникам, к которым принадлежит Витя, — серьезно сказала Нора. — Ясное дело, Аносов многим подчиненным раздает поручения. Вообще‑то Серебров у меня в долгу. Когда‑то я ему денег в долг дала, а он вернуть сумму в срок не смог. Но бегать от кредиторши не стал, позвонил и сказал: «Прости, Элеонора Андреевна, я попал в трудное положение». Мне его честность понравилась, поэтому я предложила вернуть должок потом — услугой. И вот сейчас пришла ему пора расплачиваться. Короче, велела я Виктору все, что известно охране олигарха про погибшую женщину, разузнать и мне доложить.

Я поправил под головой подушку. Никогда не берите в долг — вдруг не сможете вовремя вернуть и от вас потребуют услугу? Мало ли что захочет кредитор, уж лучше обойтись без чужих денег, целее будете.

Нора тем временем неслась дальше:

— Виктор выяснил, что никаких документов у погибшей не обнаружено, при ней не было сумочки.

— Странно, — пробормотал я. — Как правило, женщины таскают при себе кучу всякой ерунды.

— Ох уж этот мужской шовинизм! — мгновенно зашипела Нора. — Ведь очень удобно иметь для мелочей небольшой ридикюль. Или, по‑твоему, мы, как мужики, должны расческу, телефон, косметику и прочее по карманам рассовывать? Вам давно пора брать с нас пример.

Я представил, как выхожу из машины, держа под мышкой этакую крохотную, похожую на мыльницу сумчонку, куда дамы ухитряются запихнуть невероятное количество вещей… Потом открываю ее, достаю пудреницу, сосредоточенно проверяю, не размазался ли макияж…

— Иван, ты где? — крикнула Нора.

Я вздрогнул:

— Естественно, здесь, где же мне еще быть?..

Похоже, способность задавать странные вопросы является первичным половым женским признаком. Ника Пескова, с которой у нас вот уже год длится вялотекущий роман, месяц назад, собираясь в гости, чуть не довела меня до головной боли, повторяя:

— Ваня, голубые шпильки хороши к бежевому платью? Или лучше надеть розовые?

Сначала я мычал нечто невразумительное, надеясь, что ей надоест талдычить одно и то же и она от меня отстанет. Потом еле удержался от ответа: «Дорогая, у меня всего три пары черных ботинок. Неужели ты полагаешь, что я могу подсказать, какие из ста твоих туфель подойдут к этому наряду? Все, что ты наденешь, будет смотреться восхитительно. И я не издеваюсь, говорю искренне».

В конце концов Ника заставила меня сделать выбор, я заявил:

— Бежевое и розовое смотрится чудесно.

— Ты так считаешь? Ну ладно… — протянула она, исчезая в гардеробной.

Через час мы наконец‑то пошли в прихожую за пальто. На Нике были голубая юбка с белой кофтой и красные туфли. Патриотичное сочетание, не правда ли?

— Иван, не молчи! — разозлилась Элеонора. — Отреагируй на мои слова!

— У нее не было сумочки, — повторил я последнюю фразу Норы.

— Когда люди разговаривают, они дают понять, что слышат друг друга, — не утихала бизнесвумен, — а с тобой порой беседуешь, как с подушкой, никакой реакции.

— У нее не было сумочки, — вздохнул я. — И документов тоже.

— Зачем ты заставляешь меня нервничать? — кипела Нора. — Сразу бы отозвался, и нет проблем.

— У нее не было сумочки, — ощущая себя помесью попугая с дятлом, заявил я.

— Верно, — сбавила тон Нора. — Никаких особых примет на теле, ни шрамов, ни татуировок, ни крупных родинок. Лицо разбито так, что опознать ее невозможно. Одежда хорошего качества, но массовый пошив, джинсы, пуловер не уникальны. Немного странная обувь — черные балетки из замши.

— Не по сезону, — согласился я, — сейчас лучше ходить в кроссовках или полусапожках.

— В ботильонах, — сказала Нора.

— Что? — не понял я.