Смех и смертный грех

Пришлось Лесе поведать и о подслушанном ею сегодня рано утром телефонном разговоре, и о том, как странно вел себя Игнатов во время экскурсии.

— Он все время интересовался, где возле скита растут ели. А утром я слышала, как он по телефону тоже упомянул про эти деревья. Видимо, Игнатов получил задание спрятать свой груз под елями неподалеку от какого-то скита. Но я подумала, что речь идет о наркотиках или о чем-то в этом роде. Про корону мне и в голову не пришло подумать. Ну, к чему, скажите на милость, красть корону, если потом прятать ее на острове?

— Подальше положишь, поближе возьмешь, — пробормотал Лисица. — Видимо, Игнатов испугался, когда увидел на борту полицию. Он стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Это другие пассажиры могли не узнать переодетых полицейских, Игнатов же их чует за версту. Он струсил, решил избавиться от краденой вещи и с этой целью позвонил своему сообщнику.

— А тот посоветовал спрятать корону на острове, чтобы впоследствии он сам смог ее забрать, или кто-то другой по его поручению сделал бы это.

Друзья переглянулись между собой, а потом Лисица вздохнул:

— Эх, знать бы еще, где именно спрятана эта корона.

Леся наморщила лоб.

— Я пытаюсь вспомнить. Игнатов говорил что-то про скит, про камень возле него, и про ели, которые должны быть в каком-то количестве шагов от этого камня.

— А про какой именно скит шла речь?

— Я не знаю.

— А как выглядел тот камень?

— Не знаю.

— Ну а хотя бы сколько елей там росло? Или сколько шагов до них надо сделать от камня?

Но и этого Леся тоже не знала. Сокрушенно она была вынуждена признать, что не знает ровным счетом ничегошеньки, что помогло бы им найти тайник, сделанный Игнатовым на острове.

— Не говоря уж о том, что если Игнатов остался на острове, то он запросто может перепрятать корону в другое место.

— А мне кажется, что Игнатов на острове задерживаться не стал бы. Что ему там делать? Тайник он устроил. Он мог отплыть на каком-то другом теплоходе, ведь у пристани, помимо нашего корабля, стояло еще три других. А при подъеме на борт ни у кого из входящих людей не спрашивали никакого документа.

— Надо сделать запросы на эти корабли!

— Есть и другая версия. Игнатов попросился с кем-то из местных на его лодку, заплатил немного и поплыл себе преспокойно в Приозерск или в любой другой населенный пункт побережья. Ну а оттуда уже куда угодно.

— И что теперь делать? — растерялась Леся.

— Есть у меня одна зацепка, не знаю, сработает ли.

— Какая зацепка? Какая?

— Телефонный разговор Игнатова с его сообщником. Если номер, которым пользовался Игнатов, оформлен на его имя, то нам удастся восстановить список его разговоров за последние дни, и мы засечем второго злодея. Во всяком случае, узнаем номер, которым он пользовался.

— И как эта история может быть связана с убийством Надежды Сергеевны?

— Думаю, что никак.

Произнося эту фразу с важностью, Лисица не догадывался, насколько сильно он ошибается. Его друзья тоже об этом не догадывались, а потому повздыхали и признали, что пока преступники опережают их как минимум на несколько шагов.

— Но я буду работать, — пробормотал Лисица, вновь включая планшет и двигаясь к выходу.

Когда Лисица в сопровождении Киры ушел, Эдик увидел, что у Леси на глазах стоят слезы.

— Что с тобой? Ты так переживаешь за Ларису?

— Да. Вернее, нет. Не знаю.

— Не знаешь? А почему тогда слезы?

— Просто, — всхлипнула Леся, — все вместе так навалилось… Сначала Николо отравился…

— Но он остался жив. И сейчас успешно поправляется.

— Пусть так, но зато умерла твоя бабушка.

— Знаешь, может быть, так и нельзя говорить, но бабушка была не очень-то приятным человеком. И потом… она уже была немолода. Представь, вскоре ее стали бы мучить всевозможные старческие болячки, жизнь перестала бы приносить ей радость. А так она ушла из жизни, оставшись в нашей памяти сильной личностью.

— Но ее убили! — воскликнула Леся, шокированная словами мужа.

— Мы найдем преступника.

Но Лесю это не слишком утешило.

— А теперь еще и Лариса…

— Лариса обязательно поправится.

В голосе Эдика не слышалось уверенности, и Леся разрыдалась.

— И все это во время нашего свадебного путешествия! Вот что ужасно!

— Пусть уж лучше все плохое случится с нами сразу и сейчас, зато потом будем жить и наслаждаться.

— Если кого-нибудь на обратном пути еще не убьют!

— А я тебе говорил, не надо звать родственников. Поехали бы вдвоем, ничего бы такого и не случилось.

Но так как Леся продолжала рыдать, то сердце Эдика дрогнуло. Он подошел к ней, обнял и прижал к своей груди.

— Не плачь, родная. Лучше подумай, что бы с нами было, вздумай мы пригласить всю родню, как ты намеревалась вначале. Если уж только самые близкие доставляют нам столько хлопот, что было бы, пригласи мы вообще всех?!

— Ой, да! — содрогнулась Леся. — Это ты прав. Но все равно… Кража, убийство, отравление — это не самые лучшие предзнаменования нашей с тобой будущей семейной жизни.

— Не придумывай. Это все случалось с нами и раньше. Было бы даже странно, не случись этого с нами сейчас.