Смех - лучший помощник в браке. Секреты жизни, любви и брака

Общение может оказаться нелегким делом и за пределами семейного очага. Вспоминается история, случившаяся со мной в начале 70-х, когда я только начинал свою карьеру. Я пришел в большой торговый центр в Пеории, штат Иллинойс. Торговые центры были тогда внове — прежде все ездили за покупками в центр города. Люди тратили уйму времени в поисках места для парковки и мужественно переносили капризы погоды. И к тому же надо было ухитриться проскользнуть мимо людей, с которыми не хочется общаться.

Дело в том, что городские торговые районы, как магнит, притягивали всех, кому хотелось донести свои воззрения до широкой общественности. Это был настоящий винегрет идей, требований и словоизвержений. Тут были и экстравагантные оригиналы, поющие мантры, и ханыги, продающие сковородки, и проповедники, вещающие с ящиков из-под мыла, и разные политические агитаторы. Торговые центры предоставили покупателям не только крышу над головой и площадку для парковки — они стали укрытием от навязчивых горлопанов. Но к ужасу хозяев, горланящая публика вскоре благополучно переместилась в торговый центр и стала доставать людей пуще прежнего. Как ни старались менеджеры найти на них управу, все было тщетно. Администрация центра решила, что с нее хватит, и заявила, что арестует всякого, кто будет проповедовать или в какой- либо иной форме приставать к покупателям на его территории. Вот в этот самый день я и пришел в торговый центр.

Прошу заметить, я не стоял в дверях, не раздавал буклетов религиозного содержания. Я не лез в фонтан и не вопил оттуда: «Близится последний час!» Я просто сидел в кафе и разговаривал с другом на духовные темы, а на краю стола лежала Библия. Но в других помещениях торгового центра бродили молодые энтузиасты, раздавали флаеры и из кожи вон лезли, продвигая свои верования. Администрация вызвала полицию и начались аресты. В кафе вошел офицер, заметил Библию на столе.

— Простите, это ваша Библия? — спросил он.

Я ответил утвердительно. Он тут же взял меня под стражу и препроводил в полицейский фургон. Нет нужды говорить, что я не ожидал оказаться в тюрьме только за то, что у меня есть Библия.

Я сидел в «черном вороне», и во мне закипала ярость. Я понимал, что ситуация абсурдна и мои права нарушены. Я подумал, что неплохо бы наорать на полицейских и потребовать соблюдения моих прав. (За мной бы не заржавело. Я — пуэрториканец. Мы способны наорать на кого-нибудь просто так, для удовольствия.) Но я решил утихомирить свою латиноамериканскую кровь, быть доброжелательным и приятным в общении. Чтобы и в этой далеко не идеальной ситуации служить проводником любви Божьей. Да, таков был мой план: будь доброжелателен и покажи любовь Божью ко всему миру.

По прибытии в участок я держался мягко и уважительно, улыбался оформлявшим меня офицерам. Я был спокоен и безмятежен, словно находился среди друзей. Пока меня фотографировали и снимали отпечатки пальцев, я улыбался и показывал офицерам, что ценю их усилия. Я улыбался от уха до уха и каким-то образом понимал, что они тоже ощущают мир и любовь Божью, которую я чувствую в сердце.

После того как меня сфотографировали, ко мне подошел полицейский и потребовал, чтобы я прошел в другое помещение. Я удивился, что меня одного зачем-то отделяют от толпы, но вежливо согласился. По дороге я улыбался каждому встречному. Мы пришли в другую комнату, офицер сурово посмотрел на меня и сказал, что я должен снять одежду. И вышел.

Снять одежду? Зачем это мне снимать одежду? Я не очень обрадовался такому требованию, но рассудил, что лучше сделать так, как мне велели. Я разоблачился и стоял посреди комнаты в одном белье.

Потом я огляделся вокруг и заметил другого человека. Он сидел в дальнем углу в маленькой камере. Человек посмотрел на меня и сказал:

— Привет!

Я тоже сказал:

— Привет.

— Ну... И за что тебя сюда? — спросил он.

— Разговаривал с другом о Боге, — ответил я.

— А...

Признаться, я ожидал более развернутого ответа. В конце концов, много ли он видел людей, посаженных в кутузку за разговор с другом о Боге! Что ж, я решил задать ему тот же вопрос — что-то вроде «тюремного этикета».

— А ты за что здесь? — спросил я очень вежливо.

Он прошептал:

— Я убил человека.

Убил человека? Они оставили меня в одном белье в комнате с парнем, который убил человека? Я был ошарашен. И что мне теперь ему отвечать? В смысле, какой правильный ответ на «я убил человека»? — Ух ты, круто? Молодец, так держать? Держу пари, он это заслужил? А, не переживай — у всех бывают неудачные дни?

Зачем он вообще мне это сказал? В конце концов, если ты убьешь кого-нибудь, то разве не нужно хранить это в тайне? Зачем он выкладывает всю подноготную незнакомцу, стоящему в одном белье?! Решил, что врать нехорошо? Пропади все пропадом, он убил человека! Думаю, в такой ситуации небольшая ложь во спасение была бы вполне простительна.