Смех Циклопа

– Они надевают маски и выступают под псевдонимами, как участники боев без правил. Что-то есть в этом ребяческое, – замечает Исидор.

– Ребяческое? Через несколько минут здесь начнется бойня!

– Которая не поможет нам найти «B.Q.T.». А мы ведь ищем именно это.

– Между прочим, я хочу сделать сенсационный репортаж для «Современного обозревателя». А вам нужен материал для вашего фантастического романа.

Лукреция непрерывно фотографирует.

– Теперь комиссар Маленсон уже не станет сомневаться в наших словах.

Тадеуш Возняк делает знак. Свет в зале гаснет, яркость прожекторов над рингом увеличивается. Франки начинает довольно остроумным анекдотом, который, видимо, сочинил сам.

Капитан Каламбур громко смеется, но останавливается на пятнадцатом делении. В ответ он рассказывает старую шутку с очень непритязательной игрой слов. Никакого успеха. Франки скупо усмехается, он просто рад неудаче соперника. Прибор показывает отметку «пять» из «двадцати».

Зал свистит. Уже слышится боевой клич:

– СМЕШИ ИЛИ УМРИ!

Но Капитан Каламбур безмятежно улыбается. Звучит шутка Франки, опять вызывающая смех на пятнадцать баллов. Капитан Каламбур отвечает анекдотом на «семь» баллов.

Исидор шепчет Лукреции:

– Капитан Каламбур победит.

– Франки Зеленый Сарыч гораздо остроумнее.

– Тут дело не в остроумии, а во владении собой. Капитан Каламбур никогда не позволит себе подняться выше пятнадцати.

– Его шутки просто чудовищные.

– Да, но он их выбирает, ориентируясь на реакцию противника.

– Франки моложе, у него больше сил, – говорит Лукреция.

Обмен анекдотами продолжается. Капитан Каламбур по-прежнему держится на отметке в пятнадцать баллов и вынуждает Зеленого Сарыча подняться до одиннадцати. Старый комик не превышает отметки в пятнадцать баллов, несмотря на свист толпы, а молодой, невзирая на поддержку зрителей, постепенно теряет самообладание.

Лукреция замечает, что перестала фотографировать. Ее захватил поединок.

Господи, я не могу остаться равнодушной к этому преступному развлечению. Теперь я понимаю, почему для некоторых эта смесь юмора и азарта стала наркотиком.

Я с удовольствием подсказала бы Франки пару шуток. Старик похож на извращенца, уверена, что он отреагировал бы на непристойность. Кстати, мне всегда казалось, что бородачам нельзя доверять. Им есть что скрывать. Как минимум, подбородок.

Исидор тоже застыл от ужаса и любопытства, вызванных этим странным зрелищем, всю драматичность которого он еще не ощущает в полной мере.

Давай, Франки, давай!

Капитан Каламбур произносит жалкую шутку. Его противник насмешливо фыркает, на экране появляется отметка в четырнадцать баллов.

Зал кипит.

– Франки! Франки! – скандируют зрители.

Крики становятся все громче.

– СМЕШИ ИЛИ УМРИ! СМЕШИ ИЛИ УМРИ!

Дуэль продолжается. Оба соперника теперь постоянно останавливаются на пятнадцати делениях, их шансы равны. Но происходит то, что предвидел Исидор: старый комик спокоен, а молодой начинает покрываться испариной, несмотря на поддержку зала. И тут Капитан Каламбур рассказывает непристойный анекдот, совсем не похожий на его прежние шутки.

– Прощай, Франки, ты погиб, – шепчет Исидор.

Шестнадцать баллов, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

– Бах! – шепчет Исидор за секунду до выстрела.

Пуля двадцать второго калибра проходит сквозь череп Зеленого Сарыча. Зал испускает стон разочарования.

Одни «девушки Дария» бегут к тем, кто поставил на человека с седой бородкой, который торжествующе улыбается, другие поднимаются на ринг и уносят тело несчастного юмориста из Ниццы.

Господи, он победил благодаря непристойной игре слов, это все равно что во время дуэли на шпагах схватить дубину и сломать ею тонкий клинок противника.

Тадеуш поднимается на сцену, развязывает победителя и высоко поднимает его покрытую татуировками руку.

Капитан Каламбур плотоядно поглаживает бородку.

– Жак Капитан Каламбур выигрывает первый матч!

– Как такой бездарный тип мог выиграть? – шепчет Лукреция.

– Главное правило любой дуэли – нельзя недооценивать противника! Ваш Франки гроша ломаного не стоил. Он был уверен, что победит, потому что его соперник стар, плохо шутит и стремительно добрался до пятнадцати делений. А тот ему просто заговаривал зубы. Сначала успокоил, а потом прикончил.

Он меня бесит. Он меня бесит. Надо быть внимательней. Я ведь и сама его недооцениваю.

Звук труб выводит Лукрецию из оцепенения.