Смехачи Мейерхольда

С другой стороны — полностью доверившуюся ему Любу тоже жалко. Она надеялась создать семью. Вдобавок ко всему, выяснилось, ждёт ребёнка. Это обстоятельство могло склонить чашу весов в сторону Фейгельман. Дальше тянуть было невозможно, Эрасту Павловичу нужно было принять трудное решение: уйти из семьи или остаться. Он выбрал последнее, поскольку знал, что Локшина не переживёт разрыва с ним. А чтобы расставание с бывшей возлюбленной было окончательным, Гарин вместе с Хесей переехал в Ленинград, где поступил на работу в Театр комедии.

Вспомним, дорогая,
осень или зиму,
синие вагоны,
ветер в сентябре,
как мы целовались,
проезжая мимо,
что мы говорили
на твоём дворе.

Казнил себя за то, что оставил беременную Любу, бомбардировал её нежными письмами:

«Дорогая Любочка!

Получил твоё письмо. Начало, даже четверть его прелестны, но последняя четверть наполнена грустностью и психологизмом, правда, половинка его зачёркнута. Не обижайся, будь веселей. Сегодня… отдаю распоряжение снабдить тебя немножко деньгой, Танька (сестра Эраста Павловича. — А. X.) тебе принесёт… Приеду дня на три в Москву. Очень прошу тебя быть оптимистичной и родить так, как будто грызёшь семечки.

Очень целую.

Эрга».

В следующем послании:

«Дорогая Любочка!

Очень волнуюсь все последние дни, прошу написать, как дела с хозяйством, ибо, если быт заедает, предприму меры… Тебя же очень прошу веселиться и хохотать. Говорят, это очень хорошо для будущего.

Очень целую»^{86}.

Проживая в разных городах, они изредка общались, оборвать все нити нельзя — всё-таки подрастала дочь, Оленька. Эраст Павлович звонил Любови Саввишне, писал; когда театр гастролировал в Москве, обязательно приглашал на спектакли, заходил в Музей Маяковского, где она работала после войны. Позже, получив гонорар за «Доктора Калюжного», купил кооперативную квартиру в Москве. Но былая страсть постепенно уходила в небытие.

С начала войны до 1943 года Любовь Саввишна работала в Новосибирске ректором Ленинградской государственной филармонии по вопросам литературы. С 1943 по 1944 год — на 4-м Украинском фронте и Черноморском флоте, участвовала в освобождении Крыма и Севастополя. В качестве лектора Главного политуправления ВМФ находилась на действующих кораблях Северного флота, в бригаде траления Дунайской военной флотилии.

Она выбрала себе литературный псевдоним Руднева и под этой фамилией выпустила порядка пятнадцати книг, опубликовала много статей о выдающихся людях, с которыми её сталкивала судьба. Она часто выступала с рассказами о поэзии и поэтах: Александре Блоке, Велимире Хлебникове, Сергее Есенине и, безусловно, Владимире Маяковском, творчеству которого посвящено много её исследований. Любовь Саввишна была прекрасным чтецом, выступления писательницы собирали большое количество зрителей. Для сборника воспоминаний о Гарине она написала очерк, посвящённый в основном роли Хлестакова, фильму «Женитьба», подготовке съёмок начатого, но не завершённого купринского «Поединка»…

На этом мы и расстанемся здесь с этой незаурядной женщиной, сыгравшей значительную роль в жизни Гарина.

Стираная юбка,
глаженая юбка,
шёлковая юбка
нас ввела в обман.
До свиданья, Любка,
до свиданья, Любка!
Слышишь?
До свиданья,
Любка Фейгельман!

Глава тринадцатая ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ

Покинув ГосТиМ, Эраст Павлович продолжал ревниво следить за его новостями — всё-таки родной театр. Его очень покоробила статья артиста Михаила Царёва «Почему я ушёл из театра им. Мейерхольда», опубликованная 23 мая 1937 года в газете «Советское искусство».

Правда, в начале Царёв благодарит Мастера за четыре совместные работы («Дон Жуан» Мольера в бывшем Александрийском театре, «Дама с камелиями», «Каменный гость» на радио и «Горе от ума», так написал, стервец, хотя прекрасно знал, что в ГосТиМе грибоедовская комедия шла под другим названием). Поблагодарив, принялся излагать причины своего недовольства:

«В ГОСТИМ давно уже отсутствует принципиальная репертуарная линия. Репертуарный план обычно сводится к перечню пьес, намеченных к постановке в текущем сезоне. Продуманного художественного, творческого плана, рассчитанного на значительный период, раскрывающего творческие перспективы перед труппой театра, его актёрами и режиссёрами, в ГОСТИМ нет. Отсюда и чрезвычайно замедленные производственные темпы театра, постоянная незагруженность актёров работой и (что самое ужасное) тяжёлая обстановка в театре — результат непрекрашающегося творческого безделья».

Далее Царёв пишет о том, что следовало бы расширить режиссёрские штаты, в том числе за счёт актёров театра:

«Это тем более казалось нам реальным, что некоторые наши актёры, как Эраст Гарин, Боголюбов, неоднократно обнаруживали несомненные режиссёрские склонности».

В той статье Эраст Павлович упоминался ещё раз: