Смелая женщина до сорока лет

Но встреченный им на улице господин в сереньком сюртуке только руками развел и сказал, что старики родители Аглаи Михайловны скончались в Карлсбаде, а она продала всё семейное имущество, обратила средства в ценные бумаги и буквально третьего дня отбыла в Париж.

* * *

Все свои огромные гонорары писатель Обский, бывший Устьянцев, человек бессемейный, заранее завещал Литературному фонду. На эти средства была учреждена премия имени Обского.

* * *

Однако, несмотря на свои театральные триумфы, актер Иван Обский не мог забыть Устьянцева и особенно Аглаю Михайловну, хотя один уже помер, а вторая была совсем далеко.

Поэтому еще лет через десять, отыграв уже четыре юбилейных бенефиса, решил то ли отомстить своим обидчикам, то ли обсмеять их, то ли самому исповедоваться – одним словом, решил написать роман под названием «Петербургские анекдоты». В этом романе, помимо всяческих забавных историй театральной и литературной жизни, коих он был свидетелем и участником, Обский иносказательно представил историю побега Устьянцева и своей неудачной любви к Аглае Михайловне.

Сделано это было весьма занимательно и изобретательно.

* * *

Там действовали – дочь высокопоставленного казнокрада, красавица Агния Максимовна; актер Ленский; марксид и революционер Ульянцев. А далее всё почти как в жизни: Агния очаровывает Ленского, он дает свой паспорт Ульянцеву, тот поселяется в Париже и начинает революционную работу под именем Ульянцев-Ленский…

В Петербурге Агния все-таки отдается Ленскому, родится ребенок, девочка Софи. Отец и мать, да и сама Агния, не желают Ленского видеть, он – прямо как Анна Каренина наоборот – прокрадывается в этот дом, чтоб обнять свою дочь, она говорит: «Папочка, голубчик, я знала, что ты не умер, ты лучше всех».

И тут в Россию триумфально возвращается Ульянцев, теперь известный как Ленский, и устраивает революцию. Становится, на американский манер, «президентом Российской Республики», но скоро умирает, ибо в молодости предавался излишествам Бахуса и Венеры – хотя на самом деле его убивает из ревности революционерка Агнесса Альмонд. Соратники учреждают в его память почетный орден Ленского, коим награждают, в числе прочих, артиста Ленского.

Последний анекдот романа: Ленский, кавалер ордена Ленского!

Разумеется, в цензурных видах финальная часть была представлена как сон старого актера после бенефиса с обильными возлияниями.

* * *

В этом романе, помимо социальной сатиры, театральных пародий и простого житейского юмора, было еще нечто задушевное. Была жалость к наивному человеку, которого обманули богатая красавица и ловкий политический авантюрист. Это трогательное чувство, это недоумение простодушного бедняка-провинциала, который столкнулся со столичными богачами и хитрецами, – проступало сквозь все коленца сюжета и проникало в сердце читателя. Наверное, именно из-за этого «Петербургские анекдоты» имели большой успех у публики, особенно у тех, кого тогдашняя критика называла «новыми грамотными» – у конторских барышень, белошвеек, модисток, фельдшериц, телеграфистов, техников, приказчиков в модных магазинах и молодых полицейских агентов. Были времена, когда этот роман равнялся с «Ключами счастья» госпожи Вербицкой.

* * *

Поэтому писателю Ивану Фадеевичу Обскому за роман «Петербургские анекдоты» решением Литературного фонда была присуждена премия Обского.

Он поначалу хотел отказаться. «Обский, лауреат премии Обского? Обский-раз, Обский-два, и никто не разберет, где какой! Ну что за анекдот, право слово!»

Но друзья уговорили. «Во-первых, известность. Во-вторых, деньги. В-третьих, Жанчик, ты же любишь анекдоты?»

«Люблю!» – согласился он.

Отдельно неоконченная повесть в трех частях часть первая

Она ему очень редко звонила сама. Обычно он ей звонил. Почти каждый вечер, не меньше пяти раз в неделю, всё было много раз подсчитано – он садился в кресло, зажигал торшер, брал книгу, пролистывал одну-две странички, сладко потягивался и брал с книжной полки заранее положенный туда телефон.

Они разговаривали по часу, иногда дольше.

Он звонил ей сам еще и потому, что calling party pays, у него с деньгами был полный порядок, а ее напрягать не хотелось. Он был, по его собственным словам, финансовый везунчик. К черту подробности, но деньги были.

Он был разведен уже более года и неторопливо жил один в удобной двухкомнатной квартире почти что в центре и два раза в неделю ходил в свой институт, но особо не перемогался в смысле карьеры, чтоб, к примеру, докторскую защитить и стать завотделом, – поскольку, как он говорил друзьям и самому себе, «не там был главный источник дохода».