Смена караулов

В глубоком молчании расходились люди, кончив свое тягостное дело. Нет более черных минут, чем эти первые минуты после погребения. Тут и самый равнодушный человек спросит себя в раздумье: как же ему следует жить дальше в этом сияющем, прекрасном мире?

ГЛАВА 22

А жизнь шла своей чередой.

Недавно Платон вернулся из Москвы с новостями. В министерстве наконец решили, что его трест займется в основном реконструкцией старой части города, и к нему переходят все объекты, что сооружаются по индивидуальным проектам. Остальные два треста, ведущие работы в новых жилых массивах, превращаются в домостроительные комбинаты. Была еще одна частная новость: Юрий Воеводин назначался главным инженером. Правда, тут не обошлось без колебаний.

— Молод слишком твой Юрий Максимович, — сказал начальник главка, полистав для порядка личное дело Воеводина.

— Не знал я, что существует возрастной ценз для главных инженеров, — с иронией заметил Платон.

— А ты как думал?

— Я думал, что стройки всегда держались, как правило, на молодежи.

— Но опыт, опыт, дорогой Платон Ефремович!

— Посредственности никакой опыт не поможет.

— Талант талантом, но…

Тогда Горский зашел с тыла:

— Неужели ты, Сергей Кузьмич, успел позабыть, сколько тебе самому было лет, когда ты принял Никельстрой в канун войны?

Начальник главка улыбнулся, надел роговые массивные очки, словно желая получше разглядеть своего однокашника по институту.

— Я так и знал, Платон, что ты вспомнишь о моем скоропалительном выдвижении.

— Согласись, нынешние молодые люди вступают в жизнь куда более просвещенными, чем мы тогда.

— Ну, раз настаиваешь, пусть будет по-твоему… — Начальник главка подал ему руку в знак старой дружбы, ничем не замутненной с тех времен, когда шло бурное образование индустриального материка.

Выйдя на работу после столичной командировки, Платон, не откладывая, объявил Юрию о его новом назначении. Юрий стоял перед длинным столом управляющего и молчал.

— Ты что как воды в рот набрал?

Платон вышел из-за стола, подсел к нему.

— Не бойся, дело пойдет, должно пойти. Я собирался уходить в отставку, однако поработаю еще, раз уж Двориков подвел нас с тобой.

— А я бы не остался с ним, если бы вы ушли.

— Что о том говорить?.. Кстати, твою неприязнь к Дворикову я объяснял молодой запальчивостью. Мы, старики, многое прощаем друг другу, но вы, молодые, судите о нашем брате без всяких скидок.

— Не преувеличивайте, Платон Ефремович.

— Твой отец был прав: у молодежи есть то несомненное преимущество, что она свободна от всяких там психологических перегрузок минувшего времени… Итак, поздравляю тебя с назначением!

— Спасибо, Платон Ефремович, — спохватился Юрий, чувствуя себя неловко оттого, что не поблагодарил сразу.

— Давай-ка теперь подумаем, с чего ты будешь начинать, тем более что профиль треста значительно меняется…

На следующий день Юрий уехал на площадки, чтобы на месте определить, какие еще объекты можно подогнать, подвести под крышу к концу года, отделкой же пусть занимаются новые хозяева.

К сожалению, как раз сейчас, когда трест вошел в плановый ритм, надо перестраиваться на ходу и заранее готовиться к выполнению совершенно иной программы: одно дело — собирать типовые, серийные дома из готовых панелей, другое — вести кирпичную кладку самых разных объектов, строящихся по индивидуальным проектам. Этот своеобразный возврат в прошлое озадачивал Юрия: за последние годы сильно поубавилось число каменщиков, наиболее опытные давно переквалифицировались в монтажников, а приток новичков из городских училищ заметно сократился.

В ближнем из северных микрорайонов начиналась сборка очередного девятиэтажного дома на двести с лишним квартир. Оставив машину на обочине шоссе, Юрий наблюдал со стороны, как шел монтаж «с колес».

— Что, засмотрелись, Юрий Максимович? — бойко спросил его бригадир Никитин, разбитной человек лет пятидесяти.

— Во всяком случае, есть на что посмотреть, — сдержанно ответил Юрий.

— Это наш третий дом. На первые два мы затрачивали по три месяца, а этот соберем за два с половиной.

— Много ли у вас каменщиков, Петр Зиновьевич? — поинтересовался Юрий.

— Каменщиков? — переспросил Никитин. — Что это вы, Юрий Максимович, вдруг вспомнили о них?

— Из уважения к древней профессии.

— Я сам начинал каменщиком. Отец-то печник, так он сызмала обучал меня фигурной кладке. Но нынче не только печники, каменщики и те переводятся.

— Вот вам, Петр Зиновьевич, и мастерок в руки. Поговорите со своими ребятами, как они отнесутся.

— Что-то не пойму я вас, Юрий Максимович.

— Все очень престо. Городу нужны не одни дома, нужны Дворцы культуры, публичная библиотека, кинотеатры, художественный музей.

— А кто станет доводить до ума «небоскребы»?

— Найдутся желающие. Мы тоже будем строить такие в центре города, но там их будет немного.

— Теперь ясна ситуация. — Никитин понимающе улыбнулся, довольный тем, что главный инженер откровенно поделился планами на будущее.