Смена климата (СИ)

И, да, они охотились вместе. Потому что так сложились обстоятельства, потому что разделяться надолго, особенно во время охоты, когда внимание поглощено отнюдь не собственной безопасностью, было слишком рискованно. И просто потому, что до традиций уже не было никакого дела. Здесь, в Алаатире, все слишком отличалось от привычного уклада. А слухи… Allah bundan geri komasin[19] если бы слухи были самой большой их проблемой!

— Та же фигня, — сообщил Заноза, — мне тоже пришло. Для нас обоих. Мистер Алаа приглашает на аудиенцию. Чувак, у меня дежа вю.

— Или «чувак», или «дежа вю», ты бы как-нибудь определился с лексиконом.

Ответом была безмятежная улыбка.

Заноза, при желании, мог изобразить и выходца из Ист-Энда, для которого кокни был единственным вариантом английского, и итонского выпускника. Но когда он не выделывался, речь его становилась, мягко говоря, эклектичной.

Что, впрочем, тоже выдавало, как минимум хорошее образование. И происхождение.

Граф. Настоящий. Прямо как живой.

— Это титул настоящий, а не я, — Заноза отложил лэптоп, подошел к Хасану и, не спрашивая разрешения, взял письмо у него из рук. — Как думаешь, мы встряли?

— Думаю, что за телепатию нужно ввести какое-нибудь наказание.

— Можешь меня выпороть, если хочешь. Это будет пикантно. Но, вообще-то, ты про графа вслух сказал.

* * *

Стив Лерой был эмпатом. Большинство вампиров с дайнами убеждения были эмпатами. И если в уровне владения дайнами он уступал Занозе, то в эмпатии, пожалуй, превосходил. Заноза свои навыки отточил в экстремальных условиях в сравнительно короткий промежуток времени, а у Стива за плечами была не одна сотня лет наблюдения за людьми и мертвецами и плотного взаимодействия с ними.

Техника безопасности в обращении с вампирами требовала избегать физических контактов с теми, кто владеет дайнами принуждения, потому что им и одного прикосновения могло хватить, чтобы сделать собеседника своим рабом, по крайней мере до ближайшего восхода. На дайны убеждения правило не распространялось. Объединенные общим названием «дайны власти», способности эти, тем не менее, были взаимоисключающими. Если ты можешь приказывать, ты не можешь зачаровывать. И наоборот, умея зачаровать, ты не способен принудить.

Лерой был исключением из правил.

Нет, порабощать он не умел, эмпатия и принуждение несочетаемы. Он был контактным телепатом. И, вроде как, даже не скрывал этого. Занозе, во всяком случае, рассказал сразу, при первом знакомстве. Когда, не получив ответа на рукопожатие, поинтересовался, в чем проблема.

Дикий галл. Англичанин бы сделал вид, будто так и надо, и никогда больше руки не подал. Но закаленный тридцатью восемью годами пребывания в Америке, Заноза пренебрег условностями и честно сказал, что предпочитает сохранять дистанцию.

— Но мне нужно тебя потрогать, чтоб знать, чем ты дышишь, — заявил Стив. — Я телепат. Слышал о телепатии?

Эта прямолинейность малость сбивала с ног. Потом-то Заноза и сам ее освоил, и использовал с не меньшей эффективностью. Но тогда растерялся, и кроме как «я вообще не дышу», не нашелся, что сказать.

Стив, ясное дело, не принял это за аргумент.

— У меня нет дайнов принуждения, — напомнил он, — только шарм, так же, как у тебя. Но ты эмпат, и можешь читать меня на расстоянии, а я телепат, мне необходимо прикосновение. Будет честно уравнять возможности. Le fair play[20], разве это не по-английски?

С артиклем это, определенно, было не по-английски. Но дело-то не в артикле. И Стив Лерой стал первым за сорок семь лет мертвецом, которому Заноза подал руку.

Первым и последним. Тогда одного рукопожатия хватило, чтоб снять все вопросы о недопустимости прикосновений. И тогда же Заноза впервые услышал: «он еще жив?» применительно к своему ублюдку-ратуну. Следующим, кто спросил об этом, был Ясаки.

Хасан не спрашивал. Он просто собирался убить ратуна Занозы, если Заноза не сделает этого сам.

Ну, так то Хасан. Он вообще ни на кого не похож.

Его Стив даже и не пытался потрогать. А ведь он не видел, как Турок одним прикосновением отправляет живых в глубокий обморок, и Заноза ему об этом никогда не рассказывал. Просто осторожничает. У всех упырей дайны как дайны, а у Хасана неизвестно что. Не надо его трогать.

Хасан про Занозу, кажется, думал как-то так же. Не про дайны, а про то, что трогать не надо. Стив при встречах вел себя как всегда — не упускал возможности прикоснуться, не за руку взять, так по голове погладить. Заноза привычно старался в такие моменты думать о нем какие-нибудь гадости, Стив привычно делал вид, что его это задевает, а Хасан… Хасану это не нравилось. И дело не в ревности, какая там ревность, если ему самому можно все, и ничего не нужно. Заноза после первой же встречи прямо спросил, что в поведении Стива вызвало недовольство. И сам понял, что вопрос неправильный. Хасан не был недоволен. Обеспокоен, напряжен, встревожен — любое из этих слов подходило больше.

Точно не ревность.