Смена церковной нормы? Попытка сравнительного анализа двух духовных движений, у истоков которых стояли священники Александр Мень и Георгий Кочетков (СИ)

Для ветхозаветного Израиля Вавилонское пленение ознаменовалось тем, что в народе Божьем появились синагоги как устойчивая форма религиозной жизни. В этом был положительный плод изгнания, способствовавший духовному возрождению. Синагоги сохранились и после того, как в Земле Израиля был восстановлен Храм, существуют они и по сей день. Может быть, неким плодом советского атеистического "Вавилонского пленения" церкви будет появление новых устойчивых форм церковной жизни? Во всяком случае, предпосылки к этому есть.

Конечно, ещё рано подводить даже промежуточные итоги в деятельности двух движений. Развитие этих двух традиций и их диалог с Богом и друг с другом не закончены. Необходим не только диалог и здоровая конкуренция "меневцев" и "кочетковцев", но и их согласное действие, и даже синтез. Уже сейчас можно заметить, как движения в каких-то своих проявлениях застывают, становятся памятниками самим себе, члены движений естественным образом стареют... Причем, "меневцы" переживают как бы вторую ступень жизни: после смерти отца Александра, движение существует без своего основателя. Однако можно ли говорить, что произошло развитие и углубление традиции отца Александра? В основном, это, скорее, трансляция его взглядов, его идей и фиксация уже усвоенного, "канонизация" форм жизни, например, тех же малых групп, более крупных образований так и не возникло. Характерно, что, например, священник Яков Кротов замечает: "И если есть о чем молить отца Александра Меня - так это о том, чтобы те, для кого он был трамплином, катились дальше, а не прыгали с трамплина вновь и вновь"(71) .

Важно сказать, что множество инициативных людей в РПЦ, не будучи вовлеченными в сами движения, как бы со стороны наблюдают за ними. И здесь для желающих созидать духовную жизнь вполне логичным было бы признание успешной деятельности других и благодарное заимствование опыта. Кто бы что ни говорил, но "меневцы" и "кочетковцы" как полноценные духовные движения состоялись. Всё-таки, если не норма, то некое приближение к норме церковной жизни было явлено. И, к счастью, есть примеры того, как инициативные люди (священники и миряне), опираясь на этот опыт, небезуспешно сами пытаются создавать общинную жизнь, библейские кружки, ведут катехизацию и образовательные проекты... Конечно, отец Александр и отец Георгий - уникальные личности. Невозможно копированием форм скопировать содержание церковной жизни. Но теми, кто приобщен к Духу Божьему и содержанию церковной жизни, опыт по созданию форм может быть востребован. Дело Божье должно продолжаться, Тело Христово воплощается на земле через присоединение к Нему новых членов... Необходимо миссию вести в универсальном ключе, т.е предлагать воцерковляющимся такой вариант церковной жизни, который напоминал бы жизнь по Писанию в том смысле и в той мере, как это было бы целесообразно сегодня.

Если оба движения не откажутся взять ответственность за церковный и общественный макроуровень - как брал её, например, отец Глеб Якунин или отец Павел Адельгейм, или А.И. Солженицын - хотя бы в форме критики, неангажированного мнения и отказа от конформизма, то движение в сторону расширения сакрального пространства может быть продолжено. Иначе неизбежен обратный откат к тем или иным формам застоя, как в церковной жизни, так и в общественной(72) ...

В нашем небольшом исследовании мы вынуждено затронули серьезные вопросы, связанные с пониманием смысла существования христианства в мире. Конечно, эти вопросы заслуживают более систематического рассмотрения. Наверное, простые ответы искать не нужно. Как не нужно упрощать и само христианство, ведь тайна его в полной мере ещё не раскрылась...

_________________________________________________

1. Личный сайт отца Георгия Кочеткова http://www.ogkochetkov.ru/blog/detail/konchina-otca-aleksandra-tragichna-i-slavna-odnovremenno-2/#.V9J7mMUaJ-I

2. Под церковью (с маленькой буквы) мы будем понимать земную церковь, не лишенную обычных человеческих проблем, грехов и т.д., под Церковью (с большой буквы) будем иметь в виду единую Святую Церковь, включающую в себя Церковь небесную. Такое словоупотребление для лучшего различения, о чем, собственно, идет речь, вполне допустимо в церковной среде.

3. Надо ли говорить, что христианская жизнь возможна и не в воплощенном виде в качестве мыслей, слов, образов?

4. Заметим, что хотя отец Александр и его последователи в таких категориях не мыслят, но, термин "духовное движение" вполне можно применить и к "меневцам", т.к. налицо присутствует совокупность признаков, характерных для духовного движения. См. Семен Зайденберг, Виктор Котт. Духовные движения в истории русского православия. М.: "Свято-Сергиевское Братство", с. 3.

5. Стоит заметить, что совсем недавно случились два события, которые нанесли очень сильный удар по имиджу современной монастырской жизни в России. Это публикация "Исповеди бывшей послушницы" Марии Кикоть и освящение старцем Оптиной пустыни схиархимандритом Илием (Ноздриным) памятника Ивану Грозному.