Смена

Леха кивнул, обшаривая ярким лучом вспышки дверной проем в противоположном конце помещения и становясь так, чтоб держать на виду и пацанов, и арку. Саня, медленно приблизившись к окну, внимательнейшим образом осмотрел раму, но ничего необычного не заметил. Рама как рама. Ухватившись за нее, он попробовал открыть окно – куда там. Ручка не поддалась, стояла словно влитая.

«Ну что ж… попытка не пытка».

Друзья незаметно разошлись. Леха с Леней уже успели разбежаться в соседние классы, а Саня слегка отстал, оставшись в первом же кабинете изучать сверкающее окно. Возле струи света ему было уже не так страшно и жутко от запустения этого места. Словно заколдованные, пластиковые окна вдоль всей стены сковывали его движения, замораживали, не позволяя увести взгляд.

Из соседнего кабинета неожиданно послышался шум. С резким грохотом, уничтожающим всю здешнюю могильную тишину, с треском повалилось что-то массивное. А после, как ряд из домино, по инерции другие вещи попадали вслед.

– Все отлично, живой… Сорян, пацаны! Это я! Все нормально. Сраный шкаф грохнулся. – Леня начал громко смеяться.

– Конченный… – Хохоча сказал Саня в полтона, так, чтобы его он все же не услышал.

Вдруг только собравшись начать искать пацанов, он в последний раз всмотрелся в окно. И побледнел… Чистейшее, без единой пылинки стекло. А за ним ни снега, ни холода – чистый солнечный день. Все изменилось до неузнаваемости. По аккуратным чистым дорожкам, по гладкому свежему асфальту мимо подстриженного кустарника на газонах бегали люди. Много детей. Вдруг прошла, торопясь, пухленькая тетка с планшеткой в руках, а за ней пробежала стайка ребятишек, похожих на семью утят – все друг за дружкой, держатся за руки, образовывая идеальный строй. Все это происходило абсолютно беззвучно, словно в немом кино, хотя Саня отчетливо видел, как смеются и разговаривают люди за окном и как кричат что-то пробегающие мимо них дети.

– Какого… – От изумления прошептал он, медленно отходя назад, продолжая смотреть с открытым ртом в окно. И тут же суетливо начал включать камеру на своем телефоне, чтобы запечатлеть необъяснимый феномен и убедиться, что он не спятил. Но пальцы не слушались, дрожали, будто не его вовсе. Он мог лишь медленно отходить и смотреть…

Бац! Подойдя совсем вплотную к массивному шкафу, стоящему возле дверного прохода, он услышал, как что-то с пыльным хрустом упало на пол. Стараясь не терять из вида окна, он поднял упавший предмет. Это оказался увесистый красный кожаный блокнот. Саня застыл в ужасе. На развороте, успевшем открыться во время падения, он увидел несколько быстрых зарисовок. Идеальные карандашные штрихи складывались в до жути знакомые силуэты. На развороте красовались три фигуры со спины. У всех в руках по телефону, вокруг высветленные ластиком подобия сугробов, из границ листа к центру тянутся черные ветви деревьев, в нескольких местах въевшиеся пятна и кляксы бурого цвета, а в углу аккуратно выведенные чернилами надписи: «Из раза в раз, из года в год. Не знаю уже, который раз очередная вариация меня пыталась все исправить… (неразборчиво), мне жаль, что так получилось. Я не хотел вам зла, я не желал вам смерти… Пойми меня (неразборчиво)… Наблюдатели заставили меня. Все это было проверкой, им нужен был кто-то, кто сможет пройти через весь этот ужас! И отец Данила мог помочь, но это они его вынудили покончить с собой. И в смерти Данила нет (неразборчиво) вины. Но Бог простит всех грешников, а я нет».

Страницы склеились, раскрывались плохо. Похоже блокнот лежал здесь уже не первый год. Получилось рассоединить следующие страницы. На них была нарисована какая-то девушка. В углу этих страниц тоже что-то было написано:

«(неразборчиво) знала бы ты, как же я хочу вновь прикоснуться к тебе. Как же я (неразборчиво), что все именно так кончилось (неразборчиво), почему ты соврала мне на той смене. Да, такие времена, да, за нами охотились, но мы могли быть вместе. Я всего лишь хотел любить и оберегать тебя… (неразборчиво)… (неразборчиво)… Я был всегда рядом с тобой… (неразборчиво), а ты меня предала… (неразборчиво)… (неразборчиво)… тварь драная!»

Что-то щелкнуло в голове. Взявшись за висок, Саня украдкой глянул в окно еще раз.

Видение исчезло.

– Леня, Леха! Вы где!? Не оставляйте меня здесь одного! – закричал он и тут же замолк, учуяв чье-то нарастающее животное дыхание.

– Уже поздно, дорогой мой. Лучше к друзьям своим иди… Потому что сегодня ночью за вами всеми приду уже я… – послышался хриплый шепот из дверного проема. Темная фигура стояла неподвижно как гора, держа в руках что-то массивное.

Выстрел!

Окна выбило целиком. Осколки разбросались по всему кабинету. Но Саню, на удивление, не задело. И лишь стеклышки разлетелись в метре от него.

– Ну, что встал, родной? Беги давай. Фору тебе даю. Ну, давай тогда я буду считать: раз, два…

***