Смерч

— Слушай, старик! Объяснять тебе нечего. И так понятно. Вы довезете нас и оставите ночью там, где я прикажу. Если все сойдет благополучно, будете живы. Если же что… — он выразительно взмахнул револьвером, — обоих, понял?

Леська подбежал к деду. Тот взял его голову в руки и сказал хрипло:

— Ваша сила.

И сел за руль.

Леська упал около деда, вжал голову ему в колени и сдавил зубы, чтобы не закричать снова. Но крик стоял внутри, и Леська ясно слышал его. Сердце отдавалось в ушах, и голову буравил противный звон.

Так пролежал он долго, чувствуя на себе тяжелую и нежную дедову руку.

Когда в нем перестало кричать, и в голове стало тихо, Леська разжал сдвинутые клещами зубы и стал ловить взвихренные мысли.

Вот главная:

— Шпионы… Те самые…

И потом одна за другою:

— Испугался я…

— Везем в Финляндию…

— Комсомолец я или нет?..

И последняя:

— Как быть?..

Леська приподнял голову и сел возле деда, спиной к тем.

Кругом тихо и пустынно. Берегов не видно. Далеко-далеко одинокими тычками разбросались по водной равнине рыбацкие паруса. Некому помочь. На виске у Леськи билась торопливая тоненькая жилка. Леська потрогал ее пальцем. Ведь это она повторяет:

— Как быть? Как быть?

Леська искоса взглянул вперед. На носу о чем-то совещались шпионы. Леська всмотрелся в даль за ними и увидел лодку.

Под полным парусом, на три четверти против ветра, она прокладывала путь широкими зигзагами.

Вот уже простым глазом видны два человека. Один в красной рубахе. Яркое под солнцем пятно назойливо лезет в глаза.

Что в них толку! Даже не крикнешь, бандиты всех перестреляют, а сами как-нибудь доберутся.

— Как быть? Как быть? — настойчиво билась жилка на леськином виске.

IV

Леська скучными глазами смотрел вперед. Вдруг он приподнялся и встревоженным взглядом впился в горизонт. И тотчас же глаза его расширились и потемнели.

— Чего увидел? — всматриваясь, шепнул дед, глаза его уже далеко отставали от леськиных.

— Ничего, — твердо ответил Леська и даже зевнул судорожно, — видишь, лодка.

Он повернулся лицом к корме.

— Дай-ка, дедун, я рулем поправлю.

Савватий не успел ответить. Леська за его спиной быстрым движением выдернул руль из закрепок.

— Эх, выскочил, черт, — ругнулся он, — исправь-ка дед! — и сунул руль ему в руки.

Леська не слышал, как бранился Савватий, всем телом перегнувшись через корму и насаживая руль на место.

Жилка на виске уже не билась. Голова была ясна. В нее вошла холодная и простая мысль, от которой давеча потемнели леськины глаза.

Леська бросился к мачте.

В то же мгновенье на встречной лодке красным комком метнулась рубаха, и тотчас же разом упал парус.

У Леськи от сердца в голову забил пьяный буйный хмель. Раздернув полотнище второго паруса, он туго прихлестнул его нижний конец. Гигантской бабочкой лодка развернула в стороны два крыла.

Савватий поднялся от кормы, вгляделся вперед и от ужаса у него перехватило голос.

Диким зверем прыгнул он к мачте и схватился за парус, беззвучно разевая рот.

— Дед, не трожь! — в гневном восторге зазвенел Леська и, вцепившись в веревки, ударил его ногою.

Савватий охнул, прижал руки к низу живота и кувыркнулся вниз.

— Что такое? — порывисто вскочив, злобно блеснул на Леську глазами Авальяни и выхватил из кобуры револьвер.

— Спрячь пушку, гражданин шпион! — куражась закричал Леська. — Смерч идет!

Впереди, чуть отделившись от горизонта, вырывалось из воды большое грозное облако.

— Что же делать? — упавшим голосом спросил рыжий и, ляскнув зубами, умоляюще посмотрел на Леську.

— Ложись наземь! — заорал и топнул ногой Леська. — Вон туда!

Шпионы бросились к корме.

— Да не мешай мне, как дед! — кричал вслед Леська. — Вишь, он с ума от страху спятил. Может, спасу еще вас! — и озорно рассмеялся.

Оба грохнулись вниз и замерли на дне лодки.

С трудом встал Савватий, замахал руками и качнулся к Леське.

— Сымай паруса! — натужным шепотом просипел он.

Леська вскочил на борт.

— Брошусь! — в веселом исступлении крикнул он и занес ногу над водою.

Дед остановился и оторопело посмотрел на Леську.

А он поднял руку и, пригрозив деду, сказал, как клятву, глухо и торжественно, зажигая пожаром своих глаз его глаза:

— Вспомни Зимний!

— Убира-ай паруса-а! — слабо, чуть слышным эхо донеслось по воде.

Это кричали из той лодки.

Леська печально улыбнулся. Савватий рванулся к мачте. Леська перекинул ногу через борт и строго, внушительно, как ребенку, повторил:

— Дед, вспомни Зимний!

Тогда у Савватия потекли слезы по бурым щекам. Он обхватил Леську руками, прижал его к груди и, мягко щекоча шелковистой бородой, зашептал бессвязно и скорбно:

— Внученек… Голубок родимый… Жить бы тебе еще сколько, а ты… Господи, прости нас…

Леська посмотрел на корму, где виднелись прижатые к доскам две головы в шлемах, и вздохнул долгим облегченным вздохом.

Он сделал свое дело. Шпионам не увидать теперь Финляндии.

А уже заметались испуганно волны. Уже задрожала всем телом лодка. И все крепчал зародившийся где-то вдалеке, грозный воющий гул. Ближе… Громче…

— Прощай, деда! — в смертной тоске прошептал Леська и поцеловал пушистую бороду.