Смерч войны

Геринг, несмотря на возражения генералов люфтваффе, пообещал Гитлеру, что сможет забрасывать в Сталинград 550 тонн грузов в день[784]. Он исходил из того, что каждый день могут подниматься в воздух 225 «юнкерсов» Ю-52, в то время как в наличии имелось всего восемьдесят исправных самолетов, которые при поддержке двух эскадрилий «хейнкелей» Хе-111 могли доставлять в город по полторы тонны каждый[785]. Понятно, что Геринг надеялся использовать самолеты и с других театров, но в любом случае не смог бы до бесконечности снабжать армию в четверть миллиона человек. Реальное положение дел было не в пользу 6-й армии. Паулюс запрашивал 750 тонн грузов в день; Геринг обещал 550; генералы люфтваффе считали возможным перевозить 350 тонн; имевшиеся самолеты могли обеспечить лишь половину этого количества до наступления плохой погоды, после чего в действительности Паулюс получал в среднем сто тонн в день[786].

Паулюсу надо было принимать срочные меры, для того чтобы вырваться из гигантского котла и встретиться с Ман-штейном, идущим к нему на помощь в северо-восточном направлении. Гитлер не разрешал это делать, да и сам Паулюс не горел желанием даже попробовать пробить окружение. «Я все-таки отдал приказ 6-й армии идти на прорыв, — говорил Манштейн в Нюрнберге в июне 1946 года, — но Паулюс сказал, что это поздно и нереально. Гитлер требовал, чтобы 6-я армия не прорывалась, а сражалась до последнего солдата. Мне кажется, что Гитлер даже угрожал смертью 6-й армии, в случае если она попытается прорываться»[787]. Спустя десять лет после войны Курт Цейтцлер, вероятно, полагая, что его никто не сможет опровергнуть, заявлял, будто он предупреждал Гитлера о том, что «потеря четверти миллиона солдат под Сталинградом приведет к краху всего Восточного фронта»[788]. Фюрера вряд ли нужно было убеждать в важности Сталинграда. 26 ноября он подбадривал войска 6-й армии и 4-й танковой армии:

«Битва за Сталинград достигла своего апогея… В это тяжелое время с вами все мои мысли и чаяния германской нации! Несмотря на обстоятельства, вы должны отстоять Сталинград, завоеванный вами и вашими генералами такой кровью! Благодаря вашей несгибаемой воле, как и весной под Харьковом, и этот русский прорыв будет ликвидирован всеми имеющимися средствами. Я делаю все, что в моей власти, для того, чтобы помочь вам в вашей героической борьбе».

В том же месяце несколько раньше Гитлер выпустил аналогичный приказ «стоять насмерть» Роммелю, сражавшемуся под Эль-Аламейном. Фюрер и дальше будет выступать с подобными посланиями, подменяющими стратегические интересы требованиями слепого подчинения его воле и новых жертв.

Сталинград был важным транспортным узлом, одним из центров оборонной индустрии и нефтепереработки. Однако вряд ли это оправдывало то упорство, с каким нацисты хотели овладеть этим городом, и те кровопролитные сражения, последствия которых — неразорвавшиеся снаряды и мины, а также кости — люди находят и по сей день каждой весной. Но не только спесь заставляла Гитлера приказывать Паулюсу не уходить из Сталинграда. Ему пришлось бы отводить группу армий «А» с Кавказа, которую должен был прикрывать Сталинград.

«Запрет на прорыв (из Сталинграда) представляется крайне опрометчивым решением Гитлера, если принять во внимание характер сил, о которых шла речь, — писал Меллентин. — В Сталинграде попала в капкан не обычная армия. 6-я армия являлась тараном вермахта в проведении решающей кампании всей войны»[790]. Так или иначе, освободительная миссия Манштейна не достигла своей цели. «Юнкерсы» 4-го воздушного флота фельдмаршала барона Вольфрама Рихтгофена — кузена аса Первой мировой войны — доставляли Паул юсу лишь мизерную часть того, что ему было необходимо: немецким самолетам постоянно мешали русские истребители, зенитчики и плохие погодные условия. В результате армия Паулюса начала вымирать. Потери, болезни, истощение, голод, а позднее и невыносимые морозы вообще лишили его всяких надежд на прорыв. (У Рихтгофена в 1944 году развилась опухоль мозга, и он в следующем году умер.)