Смерч войны

Но страдали не только немки. Красноармейцы насиловали полячек, евреек, освобожденных из концлагерей, даже советских женщин-военнопленных, нередко группами по десять-двенадцать солдат. Приказ № 227, объявлявший всех, кто сдавался немцам, предателями, не только разрешал, но и поощрял групповое изнасилование женщин, побывавших в плену[1347].[1348] Не имели значения ни возраст, ни наличие желания, никакие другие критерии. В Далеме, например, без разбора насиловались «монахини, девочки, старухи, беременные женщины, только что разродившиеся матери». Существует множество неопровержимых свидетельств. Красная Армия, столь героически сражавшаяся на фронтах, насиловала немок в порядке вознаграждения при попустительстве со стороны старших офицеров и самого Сталина. Надругательство над женщинами чаще всего прощалось, к нему относились снисходительно, как к естественному праву завоевателя. «Разве так уж плохо развлечься с женщиной после стольких кошмаров? — говорил Сталин маршалу Тито в апреле 1945 года. — Вы думаете, что Красная Армия идеальна? Она не идеальна и не может быть… Важно то, что она бьет немцев»[1349]. Массовые изнасилования не только приносили сексуальное удовлетворение, но и служили средством унижения и мщения Германии. Если солдаты вермахта посеяли ветер операцией «Барбаросса», то их матерям, сестрам и дочерям пришлось пожинать бурю. Однако, надо думать, Красная Армия свирепствовала бы в Германии не меньше, если бы даже и не завидовала и не жаждала мщения. Когда войска Красная Армия в августе 1945 года вошла в Маньчжурию, они насиловала одинаково и японок, и не японок, хотя Советский Союз не находился в состоянии войны с Японией и японские войска не вторгались на его территорию[1350].

Конечно, не только Красная Армия воевала на сексуальных фронтах. Известно, что американская армия в ходе боевых действий в Северной Африке и Западной Европе изнасиловала в 1942—1945 годах около 14 000 женщин. Проводились расследования, аресты, выносились приговоры, но никто не был казнен — по крайней мере за изнасилование немок. Похоже, наказания назначались, исходя из расовых соображений. Чернокожих военнослужащих в американской армии в Европе было всего 8,5 процента, но среди казненных за изнасилование их 79 процентов. Русских солдат вообще не наказывали за такие проступки[1351]. Как бы то ни было, 14 000 случаев изнасилования не идут ни в какое сравнение с двумя миллионами[1352].

8

Число русских, погибших за годы Великой Отечественной войны, долгое время являлось политической проблемой и составляло государственную тайну вплоть до падения Берлинской стены. Вместо того чтобы преувеличить данные о потерях, дабы вызвать сочувствие на Западе, как этого можно было бы ожидать от человека, привыкшего к пропагандистским манипуляциям, Сталин преуменьшал их, желая скрыть послевоенную слабость страны и собственное пренебрежение человеческими жизнями, особенно проявившееся на ранних стадиях противоборства[1353]. В 1946 году он назвал цифру семь миллионов погибших. В шестидесятых годах Никита Хрущев в рамках программы десталинизации говорил о «более двадцати миллионах». Комиссия Генштаба, проведя в 1988—1989 годах расследование, сообщила такие сведения: «безвозвратные потери» Красной Армии, то есть число погибших на поле боя, умерших от ран, болезней, несчастных случаев, убитых в лагерях для военнопленных и расстрелянных за трусость составило 8 688 400 человек. А так называемые «медицинские» потери исчислялись восемнадцатью миллионами человек — раненых, заболевших, обмороженных и т.д. Но ведущий эксперт по войне в России Джон Эриксон подверг сомнению «подлинность, объективность, методологию и интерпретацию» и этих данных[1354]. Более достоверными выглядят оценки генерала Г.Ф. Кривошеева, сделанные им в 1997 году. В 1941 — 1945 годах Советский Союз мобилизовал в общей сложности 34 476 000 человек, включая тех, кто уже находился на воинской службе в июне 1941 года. Из них погибло 11 444 000 человек[1355]. Безусловно, вряд ли велся учет погибавших в жутком хаосе июня 1941 года. Эвакуация и перемещение огромных масс населения, дезорганизация местных военных комиссариатов и органов власти, распространение партизанской активности — все это означает, что сделать правильные выводы вообще практически невозможно. Ричард Оувери приводит собственные данные: одиннадцать миллионов боевых и шестнадцать миллионов гражданских потерь. Его оценка — Советский Союз потерял двадцать семь миллионов человек, — пожалуй, ближе всего к истине, но никак не пятьдесят миллионов, как утверждается иногда некоторыми авторами (в таком случае советские жертвы превышали бы потери всего остального мира).