Смерч войны

Конечно, немцы рассматривали падение Франции под углом своей расовой доктрины — как проявление слабости средиземноморской и латинской рас под натиском более сильной арийской расы, хотя так и осталось неясным, куда они зачисляли англосаксонских британцев. Сам Гитлер настолько уверовал в свою исключительность, что уже считал, будто идея операции «Зихельшнитт» принадлежит ему, а не Манштейну «Манштейн всего лишь генерал, который хорошо понимает мои мысли», — говорил он на фюрерских военных совещаниях[137]. К сожалению, и в отношениях между союзниками проявлялась межэтническая неприязнь, если не откровенный национализм. Ненужную враждебность вызывали критические высказывания британцев в адрес генерала Корапа и негативная реакция французов на эвакуацию британских войск из Дюнкерка и Шербура. Французов раздражало высокомерное отношение британцев к их сотрудничеству с немецкими завоевателями. Неприязнь между союзниками еще более обострилась после 3 июля 1940 года, когда с санкции Черчилля британские корабли обстреляли флот вишистов в алжирском порту Оран, чтобы не дать ему уйти к берегам Франции, где он мог интегрироваться в кригсмарине.

Сам Черчилль, давний поклонник Франции, воздерживался от нелестных комментариев. В июне 1942 года премьер-министр выразил свое недовольство Форин оффисом сэру Алану Бруку Он говорил, что Британия в тридцатых годах сама не перевооружилась и не помогла перевооружиться французам и в результате «втянула их в войну в неблагоприятных условиях». Начальник оперативного управления в военном министерстве генерал-майор Джон Кеннеди отмечал: «Во многом это было верно. Нам не следует забывать об этом, когда мы начинаем винить французов за их поражение»[138]. Однако британцы чаще всего игнорировали его совет.

7

Участь Франции после капитуляции 22 июня 1940 года и до начала освобождения 6 июня 1944 года — дня «Д» — была печальной и унизительной. Однако ей по крайней мере удалось избежать «полонизации», чудовищной этнической чистки, которую проводил Ганс Франк, генерал-губернатор Польши. Франция — единственная страна, удостоившаяся формальностей перемирия, и до вторжения немцев в неоккупированную часть страны в ноябре 1942 года правительство Петена пользовалось определенной автономией. Его контрразведка даже предала казни сорок и арестовала несколько сотен агентов абвера, которые на восемьдесят процентов были французами[139].

Страной фактически управляли из отеля «Мажестик» два немца: нацистский идеолог и посол во Франции Отто Абец, игравший главную роль, и военный губернатор генерал Карл фон Штюльпнагель (его кузен Отто командовал 2-й армией). Они создавали видимость независимости вассального государства, но это не могло обмануть тех, кто считал авторитарное правительство «Виши» главным виновником катастрофы 1940 года — социалистов, интеллектуалов, протестантов, тред-юнионистов, школьных учителей и, конечно, евреев.

Правительство «Виши» начало гонения против евреев еще до того, как поступили соответствующие указания из Берлина, отчасти потому, что «хотело воспользоваться выгодами от конфискации собственности и контроля за перемещением беженцев»[140]. Оно отвергло требование немцев, чтобы евреи носили желтые звезды, но активно участвовало в отправке нефранцузских евреев в лагеря смерти, главным образом в Аушвиц (Освенцим). Причем делалось это с такой энергией, на какую у немцев не хватило бы ни сил, ни знания местных условий[141]. Коллаборационисты не депортировали евреев-французов, по крайней мере вначале, особенно тех, кто сражался в Первой мировой войне. В оккупационной зоне все было гораздо хуже. Жандармерия отлавливала и французских, и нефранцузских евреев и отвозила их через Бордо в печально известный транзитный лагерь Дранси под Парижем и на Зимний велодром в самом городе, а затем уже переправляла в лагеря смерти на востоке. Составы вели французы, доставку и перевозку обеспечивали французские полицейские и функционеры вроде Рене Боске и Мориса Папона. (Когда евреев не хватало на целый автобус, то Папон нанимал такси.) Не гестапо и не СС, а обыкновенные французские жандармы, действовавшие по приказанию французских же чиновников, в 1942 году силой отобрали у родителей на велодроме четыре тысячи детей в возрасте до двенадцати лет и, неделю не кормленных, отправили в Аушвиц.