Смерч

Ехали проселочной дорогой. Клубилась пыль за машиной. Унылая была картина вокруг. Поля заросли бурьяном, а там, где росла пшеница, она полегла, ее смяли, втоптали в землю. А судя по величине колосьев, урожай мог быть отменным.

Чем дальше продвигались, тем больше встречалось воронок, индивидуальных окопов, траншей. И вдруг дорога затерялась в едко пахнущей золе сожженного поля. Причина пожара была ясна: по сторонам дороги дулами вниз стояли обгоревшие фашистские танки. Чулков насчитал одиннадцать.

Как они знакомы, эти стальные чудовища, как зловещи!

5

Штаб полка размещался в сельской школе, каким-то чудом уцелевшей от пожара. Кругом — одни печи. Они смотрели в побледневшее осеннее небо с редкими, сиротливыми облачками. Но сады не сгорели. На деревьях еще оставались фрукты, и это удивило Чулкова. Как это фашисты могли после себя оставить такое добро?

Неподалеку от штаба полка толпились офицеры, сержанты, солдаты. Все принаряжены, отмыты, в белых подворотничках, в надраенных сапогах. Принаряженным выглядел и Чулков. Усиков, проявив великодушие, подарил Денису свою почти новую диагоналевую пару. За что такая милость — не объяснил и хлопчатобумажную пару не взял взамен. Под мышками теснило, когда приходилось козырять встречавшимся офицерам, но Макар успокоил:

— У меня точь-в-точь такая же гимнастерка. Мне она мала. Отмахнем от нее и вставим клинья.

Чулков, Максимов и Дергач жались в сторонке — ни одного знакомого лица. Начали волноваться: хоть бы знать, по какому случаю срочный сбор? И главное, непонятно, зачем понадобился такой винегрет — от рядовых до майора?

Резко завизжав тормозами, подкатил крытый брезентом «студебеккер». Рывком открылась дверца, появился капитан Назаров.

Денис шагнул к нему.

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан.

— Здравствуй, старший сержант, — капитан приветливо улыбнулся, хлопнул Чулкова по плечу. И тут же знакомо, будто выполняя ритуал, начал охлопывать себя широкими ладонями.

Закончив выбивать пыль из одежды, он внимательно оглядел Чулкова.

— Ну, брат, попал ты в переделку.

— А я, товарищ гвардии капитан, тринадцатого числа родился.

— Тринадцатого или не тринадцатого, а гроза, слава богу, миновала из-за этого взрыва. Убытки большие?

— Ящик с консервами разнесло, да гречка в мешке подгорела…

— «Подгорела»… Четвертый случай диверсии в полку. Так что приказываю усилить бдительность.

— Уже сделано, товарищ гвардии капитан! Удвоен караул, наряжены патрули. Фашистам до мин не дотянуться — руки коротки.

По своему обыкновению, хитровато щурясь, Назаров пристально посмотрел на Дениса.

— Шустрый, оказывается, ты парень.

С крыльца школы птицей слетел невысокого роста пружинистый и легкий майор Зонов, начальник оперативного отдела полка. Густым басом, напирая на «о», взревел, как пароходная сирена:

— А ну, молодцы-удальцы, славные гвардейцы!.. В одну шеренгу-у!.. Стано-вись!.. — И, повернувшись лицом к выходу из штаба, майор выбросил правую руку, показывая, где построиться команде.

Становились в строй суматошно, не зная, как лучше встать: то ли по нумерации дивизионов, то ли по старшинству званий, то ли по ранжиру? Скосив мальчишеские озорные глаза, майор Зонов азартно-весело наблюдал за этой кутерьмой. Ему бы ничего не стоило подать дополнительную команду, чтобы навести порядок, но победило, наверное, природное чувство юмора.

Стали все-таки по старшинству званий. Майор быстро обежал строй, — человек пятьдесят, не меньше. Он был полон радости и делал все, чтобы развеселить собравшихся.

— Та-ак, сапоги надраены, шеи-уши вымыты, подворотнички, как лепестки. Подтянуть животы! Подкрутить усы!

Строй грохнул смехом — усы никто еще не отрастил.

— Вот так оно лучше, потому как добродушие и веселье в своей среде есть нормальное гвардейское состояние, — одобрительно подытожил веселый майор.

Строй начал охорашиваться, приводить себя в порядок, чтобы, так сказать, соответствовать тому, что вызывало приподнято-праздничное настроение у штабного офицера.

Дверь здания распахнулась. На крылечко вышел командир полка, стройный и строгий. На узком лице подполковника Серова выделялся мощный, выпирающий вперед подбородок. За командиром полка следовал улыбающийся адъютант Усиков, который торжественно и важно нес в вытянутых руках большую красивую коробку. За ним показались Виноградов и трое офицеров штаба.

— Смирно! Р-равнение н-налево-о! — и пошел-поплыл майор Зонов строевым, руку к козырьку, носки сапог едва ли не на уровне плеч, — Товарищ гвардии подполковник! Команда гвардейцев для вручения наград постр-рроена!

— Здравствуйте! Товарищи! Гвардейцы! — высоким голосом и отсекая каждое слово, будто придавал ему особое значение, поздоровался командир полка.

— Здрав!.. Жлам!.. Тварищ!.. Гвард!.. Подполк!..

Сознание Чулкова и четко и ясно отмечало происходящее только до ответного приветствия командиру полка. А уже в следующую секунду он поплыл на каких-то мягких, убаюкивающих волнах. Состояние крайней размягченности притупило внимание.