Смерч

— Хватит, на всю жизнь наварился щей да каши. Наслушался: «Расстрелять бы тебя из поганого ружья этой перловкой!» Пусть других расстреливают. А то приедешь после войны домой: «Где служил?» — «В гвардейских минометных частях». — «Ого-го-го! А кем?» — «Поваром». — «Фью-ю!»

К вечеру прибыл Лютиков. Денис рассказал ему о бойцах взвода, посоветовал опереться на сержанта Максимова и не давать спуску бывшему офицеру сержанту Глотову. Затем сдал склад, построил взвод, представил нового командира, простился с бойцами.

На рассвете они с Макаром были уже в расположении штаба полка.

Приведя себя в порядок, ровно в десять вошел в кабинет Назарова. Майор был у себя. Около его стола, сбоку, сидел и подполковник Виноградов.

Денис доложил о своем прибытии.

— Так вот, старший сержант, мы с подполковником намерены предложить тебе новую должность, — без обиняков сказал Назаров. — Как полагаешь, какую именно?

Пряча искорки смеха в глазах, майор испытующе посмотрел на Чулкова. Для внушительности сдвинул рыже-огненные бровищи.

Чулков сделал вид, что озадачен. Размышляя, почесал нос. Ответил солидно:

— Полагаю, товарищ гвардии майор, поскольку здесь присутствует заместитель командира полка по политчасти, то предложите, наверное, членом Военного совета армии?

Назаров, охнув, зашелся в басовитом смехе:

— Учудил, спица тебе в бок!

Смеялся и замполит. Успокоившись, Виноградов взглянул на майора, задумчиво сказал:

— А он, Артем Николаевич, в принципе угадал. — Виноградов встал. Открыв планшет, извлек оттуда лист бумаги. — Вы, Чулков, назначаетесь комсоргом полка. Вот приказ.

Денис оторопел:

— Да я же… не подготовлен. На дивизион — куда ни шло. Хотя бы с месяц…

— Приказы, старший сержант, не обсуждают. Их выполняют, — спокойно заметил Назаров.

— Минуту, Артем Николаевич. Давайте присядем, — предложил подполковник Виноградов. — Садись, садись, Чулков. Давай, излагай свои возражения.

Чулков присел на край старинного венского стула, уперся ладонями в колени, подрагивающие от волнения. Он смотрел в пол и некоторое время собирался с мыслями.

— Возражения у меня простые. Я окончил пехотное училище. Минометами интересовался только факультативно. Другими словами, у меня нет соответствующего военного образования. А технику и политработнику надо знать. Я так понимаю.

— Короче говоря, ты признаешь себя тупым, неразвитым и недалеким человеком? — немедленно подытожил сказанное Назаров.

— Артем, пусть он излагает.

— Я по ходу изложения храп ему буду сбивать, — огрызнулся майор.

— Прошу меня понять правильно. Я не собираюсь обсуждать приказ. Но хотелось бы услышать совет старших. С кем же, как не с вами, разрешить сомнения?

— Ловок, — усмехнулся Назаров. — Так вот, глядишь, и в дипломаты выйдет.

— Пока что рассуждает он разумно, — отозвался Виноградов.

— О том, какой я есть и чего стою в данный момент, вы, наверное, знаете лучше, чем я сам. Мне еще нет девятнадцати. Возглавить более чем тысячу человек комсомольцев полка… Я не ошибаюсь в цифре, товарищ гвардии подполковник?

— Думаю, не ошибаешься. Точно данных не помню, а вот что больше тысячи — уверен.

— Это же огромная честь для меня!

Очень искренне и взволнованно произнес Денис последнюю фразу.

— Вот этих слов я от тебя и ждал! — одобрительно воскликнул Назаров.

— А если я не справлюсь, подведу вас, товарищ гвардии майор?

— Ошибаешься, старший сержант. Наша с майором задача постоянно воспитывать, поправлять младших или малоопытных товарищей. Война действительно обнажает человека. Мы хорошо видим и твои достоинства и недостатки.

— А мне можно о них узнать? Эти вот… недостатки…

Серьезность, с какою Денис задал вопрос, вызвала улыбку на лицах офицеров.

— Ну, о достоинствах ты знаешь, о них тебе во время награждения сам командир полка доложил, — сказал Виноградов. — А недостатки — ложно понимаемое чувство товарищества, неуместная жалость. Почему, например, покрывали безобразия сержанта Глотова?

Наступила пауза.

— Ну, что краснеешь, как девица? — нарушил молчание подполковник. — Объясни.

— Если бы я подал рапорт, Глотову не избежать бы сурового наказания. Но его и так много раз били. Я решил доверить ему важное дело — добыть колючую проволоку. Он оправдал… И я поверил — человек выправится. Видели бы вы, товарищ гвардии майор, — обратился Денис к Назарову, — как Глотов радовался после того, как вы объявили благодарность всем нам, в том числе и ему. Нет, с Глотовым надо по-человечески… Надо доверять ему и требовать с него…

— Вот видишь, Артем Николаевич! — Виноградов сделал жест в сторону Дениса. — А он еще упирается — не справлюсь… Прирожденный же политработник, воспитатель.

— Ну так и говорить больше не о чем, — заключил Назаров. — Вот тебе документ на постой, отдохни, а завтра в это же время быть у меня.

3

На довольствие Денис был поставлен при штабе полка, жилье ему отводилось в расположений штаба. Ефрейтор Дергач поступил в его распоряжение в качестве ординарца.