СМЕРШ (Год в стане врага)

В коридоре мы встретили хорошенькую барышню с папками в руке. Она посмотрела на меня подозрительно и прошла мимо. Я, как человек незнакомый, своим присутствием в этом учреждении, видимо, вызвал всеобщее удивление, встречные косились на меня.

— Ну, вот и кабинет подполковника. Пока, до свиданья.

— До свиданья.

План действий у меня был давно подготовлен. Я остановился на минутку перед дверью.

— Войдите — послышался женский голос.

Я открыл дверь.

— Вам кого?

— Товарища подполковника.

— По какому делу?

— У меня для него, пакет от генерал-лейтенанта Ковальчука.

Барышня мгновенно преобразилась. Небрежный тон исчез.

— Будьте любезны, присядьте. Я сейчас доложу подполковнику.

Она исчезла за большой, обитой кожей, дверью.

— Проходите…

Подполковник Чередниченко — весьма представительный человек. Высокий рост, интеллигентное лицо, умные глаза, светлые волосы, высокий лоб. Одет в гражданский костюм светлой мягкой шерсти.

Отрапортовав, я подал ему пакет.

— Так… — пробежав глазами бумаги, находящиеся в пакете, заговорил он — Я рад вашему приезду. Подполковник Горышев отзывается о вас весьма хорошо. Вы откуда родом?

Я назвал родное село.

— Это Хустский район?

— Так точно.

— Великолепно. Как раз на Хустский район мне нужен такой человек.

Подполковник начал что то писать на одной из бумаг. «Резолюция» — мелькнуло у меня в мыслях. Надо действовать.

— Товарищ подполковник.

— В чём дело?

— У меня к вам большая просьба.

— Я вас слушаю.

— Нельзя ли получить хотя бы месячный отпуск?

— Зачем?

— У меня чрезмерное увеличение щитовидной железы.

— Базедова болезнь?

— Еще пока нет, но, если не сделать заблаговременно операцию, могут наступить осложнения.

— В таком случае я пошлю вас в военный госпиталь.

Я мысленно выругал подполковника. Боже, какой неподдатливый.

— У меня в Мукачеве есть знакомый хирург. Ему я верю…

— Давайте, не будем торговаться. Езжайте в свое Мукачево и через месяц возвращайтесь — произнес подполковник недовольным тоном.

— Эту бумагу отнесите майору Денисову, начальнику отдела кадров.

Я отыскал майора Денисова. Пришлось ждать очереди. Чередниченко пополнял свои кадры. Чекисты со всех концов Советского Союза стояли в коридоре, ожидая оформления в отделе кадров.

Вы откуда, товарищ? — обратился ко мне молодой капитан, стоявший передо мной.

— Я местный.

— Вот как. Тогда скажите, в каком городе здесь лучше всего жить?

— Один чорт. Везде плохо. Край наш очень беден.

— Что вы?! А я в Киеве слыхал, что у вас здесь не жизнь, а рай.

— Сказки, товарищ капитан. Мы, вот, думали, что у вас рай, потому и присоединились к Советскому Союзу.

Капитан замолчал. Должно быть, мои слова не понравились ему, и он решил прекратить разговор.

Майор Денисов выписал мне месячный отпуск без лишних расспросов.

Итак, время я выиграл, а это самое главное.

* * *

Я свободно вздохнул, выйдя из здания ужгородской госбезопасности. Словно выбрался из тюрьмы. На всякий случай, я долго гулял по городу. Убедившись, что слежки за мной нет, я вошел в дом, в котором жил В. Хозяйка сказала мне, что В. уехал в…

Придется связаться с Васей.

Почему то мне захотелось, как можно скорее, уйти из города и забраться в лесную глушь, где нет ни одного человека.

Когда я встречал офицеров НКГБ, я старался на них не смотреть. Вообще, я пытался ни о чем не думать. Вид чекистов вызывал у меня воспоминания прошлого. Мне же мучительно хотелось его забыть, вычеркнуть раз навсегда из памяти.

В лесу, на поляне, я пролежал до поздней ночи. Увы, неотвязные воспоминания недавнего прошлого не оставляли меня. И все же, сознание, что я на свободе, что кругом меня никого нет, что в моем распоряжении целый месяц, что я, вообще, остался живых — наполняло мою душу радостью.

Впервые, после семимесячной работы в. «Смерше», я почувствовал себя тем, кем я был раньше.

6 августа.

Народная Рада Закарпатской Украины — самое хорошее здание у нас, на Подкарпатской Руси. Оно было построено во время первой чехословацкой республики, с учетом всех технических достижений строительства последнего времени.

Мне хотелось поговорить с Керчей, уполномоченным по делам просвещения, с. Русином, уполномоченным по делам транспорта, с Линтуром, уполномоченным по делам культа, и с Путрашевой, секретаршей И. И. Туряницы. Кроме них, в Раде работает и многие другие мои знакомые. Нужно было бы повидаться и с ними.

В здание Рады может войти, кто угодно. Не нужно никаких разрешений.

По коридорам сновали люди самых разнообразных профессий. У некоторых дверей стояли большие очереди.

Вдруг, внимание мое привлек шум у дверей уполномоченного по делам торговли, Вайса. Из канцелярии выходил мужчина средних лет, на двух костылях.

— Чорт вас всех возьми! — кричал он возмущенно — Подлецы!.. Когда надо было вам добровольцев для Красной армии, обещали золотые горы. А теперь, когда я без ноги остался, не хотите дать простой бумажки… — последовала жуткая уличная брань.

Женщины, стоявшие в очереди у дверей «министра Вайса», смущенно опустили головы. Некоторые из мужчин присоединились к инвалиду Отечественной войны. Шум увеличивался.

Дверь приоткрылась и «министр Вайс» высунул голову.