СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина!

– Даже если вам и удастся дать различным народам Советского Союза независимость, это будет только временный эпизод в неотвратимом движении к коммунизму. – Шепетов допил вино и поставил бокал на пол рядом с собой. – Знаете ли вы, что сейчас в Советском Союзе поднимается новая волна патриотизма? В московских театрах снова идут, и с большим успехом, такие спектакли, как «Кутузов», «Иван Сусанин» и «Князь Игорь». Во всех этих пьесах, если вы не знаете, захватчик, добившийся вначале больших успехов, в конце концов оказывается побежденным благодаря безграничной доблести русского народа и огромным просторам России.

– Да, но во всех этих эпизодах русский народ вел за собой русский вождь. Не так ли? – не сдавался Шелленберг, поигрывая в руках бокалом с недопитым вином. – А кто сейчас стоит во главе России? Грузин!

– И грузин, и русский, и молдаванин – все мы советские люди. К тому же выдающиеся организаторские качества товарища Сталина сплотили в едином Отечестве людей сотен национальностей. А подкрепляет это сплочение необычайная мощь Красной Армии.

– Почему же мощь Красной Армии никак не может остановить победоносное шествие доблестной германской армии?

– Если помните, Наполеон тоже победоносно шествовал до самой Москвы, а потом был вышвырнут не только из пределов России, но и из самой Франции. Могу вам по секрету, генерал, поведать о некоторых разговорах, ходивших в Генштабе Красной Армии.

– Сделайте одолжение. – Шелленберг тут же оживился и напрягся.

Заметив это, Шепетов усмехнулся.

– Мне кажется, это не совсем то, что бы вы хотели услышать.

– А откуда вы знаете, что бы я хотел услышать?

– Ну что ж, извольте. Так вот! Наши руководители говорили о том, что Сталин готов принести в жертву двадцать или даже тридцать миллионов людей, лишь бы заставить противника глубже втянуться в пределы страны. Когда же наступательный порыв немцев в связи с этим постепенно выдохнется, то последние решающие битвы развернутся на избранных нами рубежах, в обстановке суровой зимы. Одно лишь обеспечение коммуникаций отвлечет значительную часть материальных ресурсов немцев, не говоря о том, что они будут весьма уязвимы для действий партизан. Есть приказ товарища Сталина при отступлении ни в коем случае не допускать, чтобы хоть одна фабрика, станок или даже бак с горючим попали в руки противника. И вот тут-то на немцев, упоенных успехами, ослабленных борьбой со стихией и нашими контрмерами, внезапно обрушится новое, хорошо организованное наступление… Ну что, генерал, будете и дальше вести со мной воспитательные беседы?

Шелленберг встал, поставил на стол бокал, начал ходить по кабинету, скрестив руки на груди. Сел за стол, нажал на кнопку звонка. Вошел оберштурмбаннфюрер Грейфе.

– Прикажите отвести пленного в его камеру.

Грейфе выглянул в приемную и жестом руки подозвал двух дебелых конвоиров-шарфюреров.

– Уведите пленного! – скомандовал Грейфе.

Генерал Шепетов поднялся, посмотрел в сторону Шелленберга. Их взгляды на какое-то время пересеклись. Оба, казалось, поняли друг друга окончательно. Затем Шепетов слегка кивнул головой, прощаясь, и твердым шагом вышел из кабинета бригаденфюрера. Когда за ним закрылась дверь, оберштурмбаннфюрер вопросительно посмотрел на своего начальника. Шелленберг еще некоторое время молчал, листая папку с делом Шепетова. Затем резко захлопнул ее и поднял глаза на начальника Восточного отдела.

– В концлагерь его. В Заксенхаузен! И никаких поблажек! Пусть там сгниет!

– Слушаюсь, господин бригаденфюрер.

В 1943 году Иван Михайлович Шепетов казнен фашистами за попытку побега из концлагеря.

Глава вторая

1

Сентябрь 1943 года. Разведывательная школа абвера в Брайтенфурте, близ Вены, разместилась в средневековом замке. Канарис любил сюда приезжать. Здесь он не только избавлялся от берлинского глаза, но и отдыхал душой и телом.

Адмирал вместе со своим адъютантом сошел на землю по трапу и выслушал доклад встречавшего его прямо на взлетной полосе начальника школы в чине полковника сухопутных войск.

Выслушав доклад, Канарис приказал:

– Полковник, я хотел бы сразу осмотреть вашу школу.

– Может быть, сначала пообедаете и отдохнете, адмирал?

– Я прилетел сюда из Берлина не для того, чтобы отдыхать, полковник. Обстановка на Восточном фронте не располагает для отдыха. Необходимо форсировать подготовку диверсантов и в ближайшие недели включить выпускников школы в строй действующих разведывательных резидентур.

– Да, адмирал! – Начальник школы вытягивается по стойке «смирно». – Тогда прошу за мной.

Полковник ведет адмирала к зданию школы. По дороге им встречаются преподаватели и слушатели школы, мужчины и женщины, одетые в немецкую полевую форму. При виде высоких чинов все вытягиваются и отдают честь. Прошли через столовую, где готовился обед. Канарис лично продегустировал несколько блюд, поговорил с поварами. Пошли в казармы, на плац. Наконец, зашли в один из классов. На стенах его, помимо необходимой наглядной агитации, висели портреты вождей Третьего рейха, а также карикатуры на советских лидеров и социалистический строй.