СМЕРШ против бандеровщины

«23 мая 1938 года после прошедшего дождя погода была теплой и солнечной. Время было без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана “Атланта", я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода. На сей раз он был один. Я вошел в ресторан, подсел к нему, и после непродолжительного разговора мы условились снова встретиться в центре Роттердама в 17:00.

Я вручил ему подарок – коробку шоколадных конфет, и сказал, что мне сейчас надо возвращаться на судно. Уходя, я положил коробку на столик рядом с ним. Мы пожали друг другу руки, и я вышел, сдерживая свое инстинктивное желание тут же броситься бежать.

Помню, как, выйдя из ресторана, свернул направо на боковую улочку, по обе стороны которой располагались многочисленные магазины. В первом же из них, торговавшей мужской одеждой, я купил шляпу и светлый плащ. Выходя из магазина, я услышал звук, напоминавший хлопок лопнувшей шины. Люди вокруг меня побежали в сторону ресторана…»

Таким образом, телесная оболочка Коновальца превратилось в труп, а душа, за все прегрешения и преступления, покатилась, очевидно, в ад – к чертям, стоящим возле чанов с кипящей смолой.

После смерти Коновальца к руководству ОУН* пришел его многолетний соратник Андрей Мельник, сын богатого землевладельца, бывшего полковника Украинской Галицкой армии, а затем управляющего имениями митрополита Шептицкого. Сын землевладельца сначала стал агентом абвера, а потом подрос и превратился в резидента гитлеровской военной разведки.

На Втором Великом сборе ОУН* в августе 1939 года за руководителем ПУН закреплялась полнота всей власти по руководству общим украинским националистическим движением. В новом уставе говорилось: «За свою деятельность и решения глава ПУН отвечает перед Богом, нацией и собственной совестью». Фюреризация руководителя ПУН породила процесс, называемый в народе двумя образными словами – «пауки в банке».

Между Бандерой – представителем и лидером «молодой генерации» националистов, и Мельником, олицетворяющим «стариков», начались потасовки из-за дележа власти, закончившиеся перестрелками. Практически начался отстрел галичанами надднепровских националистов, проявлявших малейшую самостоятельность. Так, бандеровцы убили таких бонз ОУН*, как Сциборского, Кожевникова, Костырева и Сенника, что уже говорить о рядовых членах этой организации, выказывавших несогласие с некоторыми методами работы бандеровцев. Но убивали в основном в схватках за возможность использования денег фашистского рейха: каждому хотелось поближе протиснуться к абверовскому корыту.

17 сентября 1939 года Галичина вошла в состав Советской Украины. Западная Украина объединилась со своими собратьями по вере. Вот как этот процесс отметил Ярослав Галан 29 июня 1944 года, выступая на пленуме Союза писателей Украины:

«Народ Галичины впервые за 700 лет своей истории перестал быть объектом, но стал субъектом истории, полным творцом своего настоящего и будущего».

Этих слов бандеровцы ему не простили, они лишили его жизни – зарубили писателя и великого патриота Украины.

Смычка с нацистами

Начало сотрудничеству украинских националистов с нацистскими спецслужбами было положено в начале 30-х годов. Германский отдел Украинской военной организации (УВО) под руководством Рихарда Ярого установил контакты с главой штурмовиков Эрнстом Ремом, а затем и с самим Адольфом Гитлером.

Еще в 1933 году Ярый договорился с Рэмом, чтобы молодым боевикам УВО* – ОУН* было разрешено обучение на базах СА – там обучались и штурмовики.

В составе нацистского полка особого назначения «Бранденбург» к 1940 году находилась украинская рота, которая впоследствии вошла в карательный батальон «Роланд».

В 1938 году абвером были созданы тренировочные центры для украинских политэмигрантов на озере Химзее под Берлин-Тегелем и в Квенцгуте под Бранденбургом. Основной целью этих центров было как можно скорее подготовить пятую колонну для действий в Польше и СССР.