Читаем «СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны) полностью

«СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны)

Первое время в беседах я интересовался у пленных мотивами их согласия на вербовку, предпочтительно обращая внимание на враждебно настроенных или недовольных советской властью. Но таких оказывалось мало, чем мое начальство было недовольно.

А затем я вообще перестал ориентироваться на этот критерий. Естественно, количество завербованных стало расти все больше и больше. И начальство было удовлетворено, и конвейер заработал на полную мощность.

Конвейер начинался с вербовки военнопленных, которых из лагеря направляли в Смоленскую, Минскую и Катынскую школы, где специалисты-преподаватели обучали их подрывному делу, радиоделу и другим военным дисциплинам. Через две-три недели другие специалисты отрабатывали легенду прикрытия, в соответствии с ней изучали документы и задание, оформляли подпиской согласие выполнить задание, а затем парами забрасывали самолетом в тыл Красной армии.

Этот налаженный конвейер с чисто немецкой пунктуальностью функционировал в Абвере до конца войны. В нем ничто не менялось. В целях соблюдения секретности вербовщики, преподаватели не имели отношения к характеру задания, к заброске агентов и к их возвращению.

О конечных результатах своей работы я и мои коллеги узнавали из отзывов заказчиков — армейских штабов, о чем периодически информировал нас на совещаниях начальник абверкоманды Готцель.

Так, в начале 1942 г. он сообщал, что заброшенная в тыл Красной армии диверсионная агентура путем подрыва эшелонов парализовала железнодорожные магистрали на участках Бологое — Старая Русса и Бологое — Торопец и тем самым сорвала своевременную переброску русских войск для ликвидации шести немецких дивизий, окруженных в районе Демянска. Это помогло вермахту пробить коридор к окруженным войскам и вывести их из окружения.

Диверсионные операции проводятся также на железных дорогах, идущих от Москвы на запад, что затрудняет подтягивание резервов русских для летне-осеннего наступления их против группы армий «Центр» в районе выступа Вязьма — Ржев. «Однако следует отметить, — сказал далее Готцель, — что количество реально совершенных диверсий по сравнению с большим количеством забрасываемой нами агентуры слишком мало. А возвращающихся агентов после выполнения задания просто единицы. Конечно, здесь мы учитываем трудности перехода стабильной линии фронта и строгий контрразведывательный режим русских. Но причины не только в этом. По обобщенным данным разведки и контрразведки Абвера, коммунистическая идеология оказалась слишком живучей. Многие из них сознательно идут на вербовку, чтобы после заброски оказаться в рядах Красной армии и снова воевать против нас. Поэтому мы должны более внимательно изучать завербованных агентов на всех стадиях пребывания у нас и проверять их надежность, выявляя истинные мотивы и цели, связанные с выполнением задания. А ненадежных будем отводить и ликвидировать».

После совещания я и Больц возвращались к себе в «особый лагерь МТС». Оба молчали, и каждый думал о своем. Из выступления Готцеля мне стало ясно, что ставка руководства Абвера на эффективное использование диверсионной агентуры из военнопленных под угрозой провала. Ничто не помогло: ни жестокий режим, ни агитационная обработка в лагерях, ни награды, ни материальные обещания — ничем не удается совратить пленных на свою сторону.

«И тем не менее, — размышлял я, — немцы не откажутся от этой авантюры и педантично будут следовать избранному пути. Да и выбора у них нет», — подвел я итог своим мыслям.

И тут, видно, думая о том же, что и я, заговорил Больц: «Нам надо менять свое отношение к завербованным агентам, жестко закрепляя их надежность и преданность нам».

«Но каким способом: обещаниями, подачками или иными посулами?» — спросил я. «Пока завербованные агенты в течение месяца находятся в «Буссарде» и обучаются на курсах, их следует привлекать к участию в карательных операциях против партизан и в расстрелах пособников из мирного населения. Запятнанные в таких делах, они не пойдут с повинной после заброски и, выполнив задание, будут возвращаться к нам. Другого выбора у них нет».

«Да, острые меры. Только где гарантия, что, получив в руки оружие, они не перестреляют охрану и тебя и не уйдут к партизанам?» — выразил я сомнения.

«Гарантии, конечно, нет. Но попробовать можно», — не сдавался Больц.