Смерш в бою

Заволновался, когда вручили ему подарки и самый главный — двухтомный альманах из истории военной контрразведки, подготовленный группой авторов к 90-летнему юбилею службы.

— Вот видите, какой я дремучий, родился я на пять лет раньше, чем появилась на свет и советская и современная военная контрразведка, — заулыбался хозяин гостеприимной квартиры.

— А где и когда случилось появиться на свет вам, Андрей Трофимович? — спросил один из гостей.

— Родился я 30 июля 1914 года в деревне Николаевке Козоньковского района на Днепропетровщине. В восемь лет умер отец. И вот после этого я три года вместе со старшим братом работал пастухом. Учиться вовремя не пришлось, — в нашей деревне не было школы.

— И все же, где пришлось доучиваться?

— Дело в том, что однажды в деревне появился учитель. Он меня самостоятельно подготовил. После его ликбеза я сразу же пошел во второй класс соседнего села и за год окончил сразу второй и третий классы. Затем без документа об окончании неполной средней школы пошел сдавать экзамены в техникум. Сдал испытания успешно, но приемная комиссия, узнав, что у меня нет соответствующего свидетельства, отказала в зачислении, но, посовещавшись, все же решила принять под условия испытательного срока. Я этот срок выдержал и преподавателей не подвел, — успешно закончил среднее специальное учебное заведение. Назначили меня работником в МТС, а потом — агрономом-семеноводом. Вскоре пришел черед службы в армии. Служба воинская понравилась, и только поэтому я поступил в танковое училище. Закончил его в 1936 году. Через два года, — в 1938 году, — был отобран и направлен в органы государственной безопасности. Кадровики-чекисты определили меня в военную контрразведку. После окончания полугодичных «Курсов оперативного состава» был направлен для службы в 1-й Отдел Центрального аппарата военной контрразведки. Поверьте, это время было тяжелое после «ежовых рукавиц» — репрессий, в которых одинаково было как гражданским лицам, так чекистам. Много попало под «ежовскую гильотину» и чекистов, — разведчиков и контрразведчиков. Мы понимали, что в стране делается что-то неладное, правда, потом все на короткое время успокоилось. Страна готовилась к войне, а то, что она придет к нам на нашу землю, не сомневался никто из моих сослуживцев. Слишком силен был противник, хотя если бы договорились союзники перед войной, и войны бы не было, и немецкий фашизм был бы задавлен в своем зародыше.

— А какие объекты, Андрей Трофимович, вам дали в обслуживание?

— Артиллерию предложили… Все управления и отделы центрального артиллерийского аппарата. Артиллеристов возглавлял в то время генерал Воронов, — прекрасный специалист своего дела, умница — профессионал, умеющий не только слушать подчиненных, но до конца их выслушивать. Он быстро — без проволочек, принимал соответствующие решения. И всегда в пользу просившего этой помощи. Это был скорее государственный деятель — мыслил масштабно.

Мне с ним не раз приходилось встречаться, беседовать при информировании по вопросам дисциплины, боевой готовности и агентурных поползновений со стороны противника. Надо сказать, он всегда прислушивался к докладам оперативных работников, хотя порой наша правда бывала солоноватой, — что поделаешь, она не всегда сладка!

А потом меня перевели на объекты ПВО Московской зоны обороны или, как его тогда называли, — ПВО Московского района. После чистки офицерского состава и ожидания войны в армии командование повело борьбу за жесткую дисциплину. Боролись с нарушениями режима секретности. Через свои возможности усилили контроль за уровнем поддержания в частях и подразделениях ПВО Красной Армии постоянной боевой готовности, — рассказывал ветеран. — И вот от офицеров из числа доверенных лиц стали поступать данные о недостойном поведении командующего средствами ПВО Московской оборонной зоны генерала Осипова. Стал я перепроверять информацию через другие негласные источники, — она подтвердилась. Пьянство и разгульный образ жизни, грубость с подчиненными и невыходы на службу по известной «болезни». Дошло до того, что даже местные политработники им были запуганы. Я доложил об этом своему непосредственному руководителю — начальнику 1-го отдела полковнику Болотину. Он прочел обобщенную справку и говорит мне: «Нет, своими силами мы его не перевоспитаем. Силенок не хватит. Я доложу товарищу Абакумову».

— Ну и что, доложил?

— А как же, это ж вопрос боеготовности! В армии он всегда на первом месте, тем более в то опасное для страны время — накануне войны, к которой готовилась гитлеровская Германия.

— И каково было решение?

— Виктор Семенович доложил об этих безобразных фактах Сталину. Как мне потом рассказывал начальник, Сталин неожиданно спросил у Абакумова: «А правдоподобна ли информация?» Виктор Семенович подтвердил, что она дважды перепроверена военным контрразведчиком, обслуживавшим войска ПВО.

— Проверьте третий раз и в случае подтверждения доложите, — приказал товарищ Сталин.