Смерш в бою

Возвратившись в Тюбинген, Смирнов нанес визит руководителю бюро ЮНРА Лонгле и заявил ему официальный протест по поводу инспирированных провокаций. Француз сделал удивленное лицо и сказал, что совершенно не информирован об этих событиях. Смирнов понимал, что все это блеф и лицемерие, но такова жизнь, как говорят французы.

Третье покушение на жизнь Смирнова было при организации посещения больного соотечественника в госпитале города Зальцнера вместе с представителем Красного Креста при ЮНРА немкой Ингой Шмидке.

«По дороге в больницу Смирнов поинтересовался у доктора, что известно о больном, чем он болен, когда заболел, в каком состоянии находится в настоящее время. Она сказала, что незнакома с его историей болезни и выполняет сейчас чисто благотворительную миссию Красного Креста. Шмидке произвела впечатление открытой и добропорядочной женщины…»

Когда прибыли в клинику, Смирнов попросил ознакомить его и врача с историей болезни советского гражданина Федотова. Шульц — шеф клиники, вопросительно посмотрел на офицера и его сопровождающую и сказал: «Разве Вы не информированы, что ваш соотечественник Федотов болен проказой?» Инга после этих слов изменилась в лице.

Смирнов взял себя в руки и спокойно спросил:

— Тогда с какой целью вы пригласили меня с госпожой Шмидке к больному?

— Исключительно по настоянию больного, — промямлил Шульц.

— Вы врач, и прекрасно знаете, что проказа — это особое инфекционное заболевание, общение с такими больными исключено, — сказал Смирнов. — Как вы намерены организовать встречу с больным?

— Да, конечно, это самое страшное заболевание, но он, бедняга, так просил, — засуетился Шульц и, продолжив оправдываться, пробормотал: — Если вы все же пожелаете встретиться с больным, мы примем все меры безопасности. У нас есть спецкостюмы, и встреча будет происходить в комнате, отгороженной от больного толстым органическим стеклом.

— Хорошо, только, кроме нас с доктором Шмидке, должны будете участвовать вы как шеф клиники, главврач Шнайдер, лечащий врач и представитель эпидемической службы города, — с возбуждением произнес советский офицер.

Встреча состоялась в составе указанной группы в боксе больного через стекло. Около стола было срочно смонтировано переговорное устройство. В комнате Смирнов увидел какое-то чудовище, напоминающее очертание человеческого тела. Вся его поверхность была покрыта высоко поднятыми струпьями. Он двигался по комнате и что-то жевал. Увидев советского офицера, радостно воскликнул:

— Здоровья желаю, товарищ Смирнов!

— Что вы хотели?

— Разыщите моих родственников и сообщите им о моей болезни.

— Я все сделаю, но при таком состоянии заболевания ваша репатриация на Родину невозможна, — откровенно заметил Смирнов.

— Да я и сам понимаю, но мне посоветовали обратиться к вам.

— Кто посоветовал? — уже строго спросил представитель советской миссии.

— Лечащий врач Манфред…

Отвергнув предложение Шульца выпить кофе, Смирнов и Шмидке покинули клинику. По дороге женщина заплакала, живо представив последствия для ее семьи общения с заразным больным. Смирнов был возмущен этой провокацией американцев. При прощании немка поблагодарила советского офицера за спасение ее жизни.

— Ах, как я была беспечна, — вымолвила опять всплакнувшая Инга.

Последнее событие заставило задуматься Смирнова о том, что контрразведчики бывших союзников решили избавиться от него чужими руками, используя недобитых гестаповцев и предателей из числа бывших советских граждан.

Но его негласные источники работали четко, снабжая советскую военную контрразведку информацией о готовящейся в лагерях Золингена, Шварцбурга, Грослебен и других вражеской агентуре для переброски в СССР по каналу репатриации. Так, в СССР были выведены явные агенты США и Франции Малиновский, Поляков и другие, через которых были завязаны оперативные игры с разведорганами бывших союзников.

Но руководители ЮНРА Гофре, Лонгле и Рой никак не могли успокоиться, — провалы их планов шли один за другим.

Узнав, что Смирнов увлекается рыбалкой, Рой пригласил его посетить дачу ЮНРА на Баден-Зесе.

— Там можно организовать отличную ловлю рыб спиннингами с лодок, — заверил Рой. Смирнов согласился, так как ранее бывал на Баден-Зесе, это на границе с Австрией и Францией, примерно в 100 км от Тюбингена. Но он был, однако, поражен той любезностью иностранца, с которой последний рассыпался в разговоре.

Утром следующего дня пять человек советской миссии убыли на рыбалку.

Дадим слово Матвееву:

«Утром в 6.00, как было условлено, — легкий завтрак, и все рыбаки, облачившись в спортивные костюмы, отправились к причалу, где были подготовлены резиновые надувные лодки… Оружие и портфель оставил под сохранность переводчика Макарова…»