СМЕРШ в бою

О жизни по российским деревням, в том числе и на Саратовщине, он отозвался однозначно – молодежь спивается, большинство коллективных хозяйств разрушены, другие продолжают уверенно идти к своему фиаско, сфер приложения сил для молодых по деревням нет. Вот и появляются пьяные шатуны.

– Умирает российская деревня – это страшно! Правда, наш колхоз в Старой Жуковке еще кое-как держится на плаву, но не знаю, надолго ли сил хватит – цены на дизтопливо, удобрения, стройматериалы разорительны для хозяйства, а молоко и зерно требуют чиновники отдать посредникам за бесценок. Торгаши еще раз накручивают цены. Вот почему литр молока и стоит сегодня на прилавках с запредельной, зашкаленной ценой в 50 рублей и выше. Скоро подпрыгнет до стольника. Страдают самые уязвимые стороны – производитель и покупатель. Удар наносится по детям и пенсионерам – может, они не нужные?! Богатеньких «новых русских» эти цены не укусят.

И главное, – от государства никаких дотаций сельхозпроизводителю не идет, что практикуется во всех других странах. Коров все меньше в колхозе, свиней практически вывели, отказались от картофеля и свеклы. По новостям из ТВ видно, – страна в продовольствии уже на 70 % зависит от заграничного привоза. И это в государстве с такими огромными площадями плодороднейших земель! Что-то не то в нашем королевстве…

Больше на экономические темы он не желал распространяться, да и мы этого не хотели. С горечью и обидой было сказано им, видя конкретную угасающую деревенскую жизнь.

«Значит, живет жизнью страны. Чувствует ее болевые точки и болеет за благосостояние простых людей, – подумал я. – И главное, нет обиды на чекистов, а за «бесцельно прожитые годы» в тюрьме, винит исключительно только себя, но вспоминать о тех страшных для себя временах не желает. Бередить душу не хочет. Что же, получается, – перевоспитался. Мы были правы в своем поступке – навестить вчерашнего врага той страны, которой больше нет. Вот уж истинно, – великодушие, это прежде всего кротко переносить чужую погрешность.

Страшно то, что сегодняшнее наше обезоруженное общество несет на себе страшное тавро равнодушия и потерянности, которое прижгла нам история перестройки и реформаторства. И как результат – многие живут с уснувшей совестью. Для полного счастья человеку надо иметь еще и славное Отечество, которое мы предали в начале 90-х и потеряли. Тяжело это сознавать сегодня в «гордой одинокости» и «цивилизованной одичалости».

Перед отъездом из Старой Жуковки мы по-человечески попрощались с покаявшимся, совершившим когда-то страшный грех. Он был грустен и несколько сконфужен визитом к нему такой команды телевизионщиков вместе с сотрудником военной контрразведки в некогда всесильном штабе по борьбе со шпионажем – Комитете государственной безопасности СССР.

– Спасибо за человечность, – шептали его бледные губы.

– А как же по-другому, мы же нормальные и живые пока люди. Благородство состоит из добродушия и избытка доверия. Мы с вами обменялись ими. Так что желаем вам здоровья и сил не бороться с одиночеством, а наслаждаться его прелестями. Еще раз желаем вам счастья на оставшемся полете жизненной траектории.

– Приезжайте еще, буду рад встрече, – затрясся в ознобе откуда-то появившегося вдруг волнения хозяин. Мне показалось, он был правдив в эмоциях, а поэтому не подыгрывал…

Машина тронулась, а он еще долго стоял у своей охрипшей и глухой калитки, искренне махая нам рукой.

Как мне показалось – интуиция меня не подвела! Поверженного и раскаявшегося бывшего врага добивать не по-рыцарски. Он не только отсидел за свое преступление по суду Верховному, но и судим был Личным судом – Судом собственной совести. А последний имеет намного больший воспитательный эффект, чем первый. Я это заметил…

Забытое имя

Мысль написать статью о полковнике госбезопасности Лукине Кузьме Павловиче родилась у автора не спонтанно. Ее каркас возник под впечатлением встреч и бесед с его дочерью Аллой Кузьминичной Лукиной.

Повлияли на появление этого очерка и рассказы моего отца – машиниста 1-го класса, «Почетного железнодорожника СССР», участника Великой Отечественной войны.

Речь пойдет о литерных поездах, к которым были причастны в разных ведомствах и чекист и паровозник.

В начале 90-х Лукина скупо рассказывала о неспокойной жизни своего отца подруге Логиновой Александре Васильевне. Меня заинтересовала личность чекиста…

Со слов дочери Лукина они с матерью Еленой Васильевной практически не видели дома отца и мужа. Постоянные командировки сужали общение в семье.

– А куда он ездил? – поинтересовался я.

– Он был ответственным по литерным поездам.

– Помню, папа каждое лето выезжал на шесть месяцев в Хосту для обеспечения отдыха Сталина. Были, кроме длительных летних командировок, и краткосрочные – по несколько недель. Одним словом, у него вся жизнь была связана с охраной на «железке».

– А где он служил до этого?