СМЕрШная история часть первая 1941 (СИ)

Фёдор с Сергеем сидели вдоль протиположного борта, а Никита рядом со мной — придерживал рукой мою тушку от падения. Смотря на их лица не смог удержаться от комментария. — Вы, как на похоронах, сделайте морды попроще, всё живы, а это главное.

— Коля. Я тогда не видел всего, но сейчас… Это сколько людей ты уже убил?

Сглотнув накопившуюся во рту слюну, ответил. — Не считал, но сколько бы не было, этого не достаточно. Каждый из них, — Я показал назад. — мог убить одного, или больше. Теперь не убьёт, и какой-нибудь русский Ваня будет жить. Ты, Фёдор Михалыч, меня оскорбить хочешь? Зверем выставляешь, тебе рассказать про зверства фашистов?!

Меня трясло от злости, видать память предков проснулась. У одного деда с войны три брата и отец не вернулись, у другого вообще никого не осталось. Сами все покалеченые вернулись, бабушки в войну трудились, детей поднимали.

— Помоги подняться. — Я протянул руку. — Алекс, останови. — Дождавшись, когда двигатель замолчит, встал за пулемёт и сделал восемнадцать прицельных выстрелов. — Поехали, Алекс.

Посмотрел на здоровяка с вызовом. — Теперь, на восемнадцать больше.

Сел обратно. — Знаешь, я слышал стихи, не помню их полностью, в памяти лишь пару строчек. Раз фашиста убил твой брат, это он, а не ты солдат. И, вот ещё. Если немца убил твой брат, пусть немца убил сосед, это брат и сосед твой мстят. Понимаешь? Не ты, Фёдор Михалыч, а кто-то другой. Я чересчур много убил, ты так считаешь?! Так вот, Федя, сколько раз увидишь фашиста, столько раз и убей.

Растерявшиеся от такого напора, парни молча выслушали мой сумбурный экспромт, Фёдор, с виноватым видом, попытался что-то объяснить, но замолчал, увидев, что я опять встаю к пулемёту.

— Тды-тды… Тды-тды… — Троих.

***

Когда лейтенант Сиверцев увидел знакомый обрис бронетранспортёра, он широко перекрестился, забыв, что, вообще-то, является ярым атеистом. — Слава тебе господи, вернулись. — А, когда увидел стоявшего в окружении командиров молодого паренька, шёпотом добавил. — Наручниками к себе прикую. — На что Николай обернулся и скрутил ему фигуру из трёх пальцев.

— Арестовывать! Под трибунал пойдёте! Да я вас сам сейчас расстреляю! — Услышал вдруг лейтенант и поспешил к собравшимся.

— Товарищ генерал‐майор, разрешите обратиться. — Сиверцев подскочил вплотную к высокому военному в генеральской шинели. — Наедине, пожалуйста.

Заметив пару Дружинина с Лобановым, он незаметно сделал им знак, чтобы уводили отсюда Кувшинова. Утянув за рукав генерал‐майора в сторону, Леонид предъявил свои документы и приказ подписанный Берией. — Ознакомьтесь пожалуйста, Василий Гаврилович. У меня приказ забрать этих людей с собой.

— Я член военсовета. Мне насрать на твои бумажки. Я и тебя сей… Лаврентий?

— Да, Василий Гаврилович, приказ я получил лично от Лаврентия Павловича, и ещё, мне нужна ваша помощь, для сопровождения потребуются ваши машины с охраной.

***

По дороге к аэродрому Лёня жаловался на жизнь, обвиняя меня в своих неудачах. — Ты пойми, с меня требовали каждодневный отчёт, а ты забрал совсекретные документы. Это же… Эх, да что я тут распинаюсь, тебе же всё побоку.

Согласен, побоку, если точнее, то по спине. Ноет зараза, похоже ранка воспаляется. Как бы нагноения не случилось. — Леонид, успокойся, что ты причитаешь, как бабка старая, бумаги тебе вернул, еду с тобой в Москву. Всё, как ты хотел. Молодец, важное задание выполнил, значит на звёздочку заработал.

Гэбэшник повернулся ко мне. — Какую звёздочку? Как у лётчиков за сбитый самолёт?

— Ну, да. Звёздочку на фузеляж и шпалу на петлицы. — Поспешил с ним согласиться. Мля, язык мой — враг мой. Дальше мы ехали молча, хоть он виду не подавал, но было видно, что Сиверцев обиделся, представил свой фузеляж со звездой?

Я, лейтенант и ещё один гэбэшник, который сидел за баранкой, ехали на легковушке за Ганомагом (я настоял на том, чтобы взять броневик в сопровождение — без пулемёта под рукой, чувствовал себя как-то неуютно), следом за нами тентованная полуторка с десятком бойцов охраны вооруженных ППШ.