Смерть белой мыши

Я мало в это верил, но все же прошел мимо места, где оставил вчера взятую напрокат «тойоту». Мне не пришлось думать, сидит группа захвата в том белом фургоне или не сидит, рискнуть или нет. Фургона не было, но не было и моей машины. Отогнали на эвакуаторе на штрафную стоянку? Или в криминалистическую лабораторию? В любом случае, про «тойоту» я мог забыть.

По моим наблюдениям, такси в Старый город заезжают лишь по большой нужде, чтобы высадить кого-то или, наоборот, забрать в одной из гостиниц. Но мне повезло. Я свистнул толстому седому дядьке и мигом уселся на заднее сиденье.

— Куда ехать? — спросил водитель сначала по-эстонски (ну, так я предполагаю), а потом по-русски.

Действительно, куда? Это не может быть ни вокзал, ни морской порт — там полно агентов в штатском. Ни какой-нибудь отель — меня там тоже ждут. Из достопримечательностей я помнил дворец Кадриорг в старом парке, но теперь там размещалась резиденция президента, и при том, что в городе орудовала группа террористов, весь парк наверняка был на особом положении.

Пауза затягивалась.

— М-м-м, где я еще не был? — протянул я. — А! У вас есть старое кладбище, где-то за Певческим полем. Мне посоветовали обязательно погулять там пару часов.

— Хорошее место, — кивнул таксист. Он говорил на очень приличном русском. Тоже служил в кремлевском полку? — У меня там родители похоронены. Так что если все будет нормально, — он подмигнул мне, — я знаю, где буду лежать.

Место действительно было отменное. Такой же высокий и редкий сосновый бор, как около Вызу, только с небольшими каменными плитами вместо пеньков. Я бы и в самом деле с удовольствием погулял здесь, только не сейчас.

Я остановился и, стянув пуловер, завязал его рукавами на поясе. День был по-летнему жарким — люди вокруг меня шли в рубашках и летних платьях. И вдруг у меня сжалось сердце, как это часто происходит в начале осени — мимо проехал мотоциклист в шапке и толстой куртке с меховым воротником.

Дождавшись, чтобы в мое такси сел новый клиент, я быстро вернулся к выходу с кладбища и заскочил в отъезжающий автобус. Пока вроде все спокойно: ни машин с мигалками, ни мотоциклистов на перекрестках. Мне нужен был интернет.

Я вылез из автобуса через несколько остановок, у Певческого поля, и вытянул руку, как в Москве. Интересно, эстонцы левачат?

Первые четыре машины проехали мимо меня, как мне показалось, с молчаливым и праведным негодованием. Зато пятая, старенькая «волга», притормозила.

— Здесь есть поблизости хорошее место, чтобы выпить пива? — спросил я.

— Сейчас устроим! — водитель явно был русским.

Мы поехали по автостраде или, вернее, по широкому проспекту вдоль залива. Вдаль медленно отплывал очередной белый красавец-паром до Хельсинки. Вот бы сидеть сейчас там на палубе с двойной текилой! Но — в целом, как и в деталях — я сам выбрал жизнь, которой жил.

— Хорошо бы найти заведение не в Старом городе, — сказал я. — Там, по-моему, я посетил уже все ловушки для туристов.

— Не доезжая порта есть неплохой рыбный ресторан, — поразмыслив, предложил водитель.

— Вот и отлично!

Отлично, что не в самом порту, уточнил я про себя.

Заведение оказалось простым, без крахмальных скатертей, но, как я и рассчитывал, с вай-фаем. Я посмотрел на часы — полдень. С момента нашего неудавшегося свидания с Августом прошло чуть больше часа. Я уже тысячу раз прокрутил в голове недавние события. Был, вероятно, один шанс из ста, что наши отношения еще наладятся, но все же он был.

Я заказал пива и вошел в скайп. Август был на связи.

«И как это понимать?» — набрал я.

Мой связник печатал медленно — по-русски, но латиницей.

«Что именно?»

«Полицейская машина».

Ручечка на экране медленно выводит что-то. Пишет, старается.

«Знакомые ребята. Мне следовало сказать вам сразу. Я — капитан криминальной полиции», — всплыло на экране.

Вот что меня останавливало от того, чтобы играть с Августом в открытую! Интуиция. Мне говорили, что хороший полицейский на раз распознает в толпе бывшего зека. И наоборот, человек, отсидевший в тюрьме, чутьем почует на улице полицейского в штатском. Существуют, стало быть, какие-то флюиды, какие-то неуловимые и не поддающиеся анализу признаки, которые воспринимаются нашим бессознательным. То же произошло и с Августом. За внешностью и обходительностью университетского профессора, или журналиста, или режиссера, или писателя скрывался полицейский. Чем этот полицейский выдавал себя? Скорее всего, взглядом — где-то чуть более внимательным, чем нужно, иногда чуть жестким. Однако человеку, работающему на спецслужбы, тем более на иностранные, все эти качества тоже нужны. Что же меня тогда насторожило? Наверное, несоответствие между интеллигентной внешностью и едва уловимыми признаками человека действия.

Я без ответа на последнее сообщение — что, конечно, было невежливо — вышел из сети и расплатился. За одну минуту засечь меня было невозможно, но и задерживаться здесь не стоило. А как у нас с такси? С этим около порта было неважно — машины в обе стороны ехали с клиентами — отъезжающими или только что приехавшими. Зато подоспел автобус.