Смерть белой мыши

— Хватит! — закричала Ольга. — Меня и так мутит.

— Это мы еще не дошли до гипотезы, что тебе хотелось бы, чтобы все уже случилось, — ретируясь с достоинством, произнес я.

Ольга помолчала.

— Мне не нравится слово «уже», — как бы самой себе сказала она.

Я понял, что она имела в виду. Если это уже не случилось, я напрасно допускал, что может случиться. То есть убежища я лишался. Но если уже случилось? Ведь сложность существует, только пока этот барьер не преодолен. А когда он разрушен, он перестает существовать — его вроде и не было.

— Да, в слове «уже» есть совершенно мерзкая окончательность, — согласился я. — Оно принадлежит прошлому, которое нам уже не подвластно. Как доисторическая букашка в янтаре.

Мы же были на берегах Балтики.

Ольга внимательно посмотрела на меня.

— Хм! Ты чем занимался до… До легированной стали?

— Преподавал иностранную литературу в университете, — соврал я. — Ну, и пробовал писать.

— Этого не было! — вдруг с торжествующей уверенностью заключила Ольга.

Я даже обжег себе язык кофе.

— Почему ты так уверена?

Ольга улыбалась. Она знала.

— Если бы это случилось, ты бы меня сразу обнял и поцеловал. А то и разбудил бы таким образом.

— И как бы ты на это отозвалась?

— Никак. У меня голова раскалывается.

— Вот видишь, — не сдавался я. — Тогда зачем мне было нарываться на отпор?

Это заставило ее задуматься. Потом Ольга посмотрела мне в глаза так, как на меня нельзя смотреть: открыто, беззащитно. В устах такого человека, как я, это прозвучит странно, но я ненавижу манипулировать людьми. Я умею это делать, и у меня неплохо получается, но удовольствия из этого я не извлекаю никакого. Хрен с ним, с убежищем!

— Успокойся, ничего не было, — сказал я.

— Там есть еще кофе? — с видимым облегчением спросила Ольга.

Там еще было.

Ольга весело посмотрела на меня, встала, достала разорванную упаковку печенья и торжествующе положила ее перед нами:

— Вот!

Только что это был хмурый нахохлившийся воробей. Теперь прилетел радостный чижик с озорными глазками-бусинками.

— Я рад, что смог тебя порадовать, — искренне произнес я. — Тем более без малейших усилий со своей стороны.

У меня плохо получается выигрывать. То есть я всегда нахожу причины, почему то или иное могло бы получиться и без моего вмешательства. А вот проигрывать я умею — не благодаря специальному тренингу, просто в силу характера держу удар. Допью свой кофе и пойду.

Но Ольга опять задумалась.

— А почему? Я тебе не понравилась?

Женщины! Оказаться слабой ей не хотелось. Но и не оказаться сильной — тоже!

— Та заснула в ванной, — просто сказал я.

Я ведь и сам устаю от своих настоящих и придуманных сложностей.

— Это я смутно помню. И?

— И я заметил это прежде, чем вода перелилась через край или залилась тебе в рот и дальше в легкие.

— И?

— Я выудил тебя из ванной, вытер полотенцем и уложил в постель.

— И?

— Что «и»? Ты продолжила свой сон.

— А где спал ты?

— На диване в гостиной.

— Он мягкий, — с одобрением сказала Ольга.

— Очень скрипучий.

Ольга с недоумением подняла на меня взгляд.

— Кожа скрипит — не пружины. И доисторическое животное не спускало с меня глаз. А так было вполне удобно.

Ольга обнаружила, что разрез на ее кимоно опустился слишком низко, и запахнула его плотнее.

— Ты не обижаешься на меня? Вчера все казалось так легко, а…

Она замолчала.

— А на трезвую голову лечь в постель с незнакомым человеком — слабо, — закончил за нее я.

Ольга кивнула:

— Слабо. — Она тут же подняла глаза. — А мы можем сегодня побыть вместе? Сегодня ведь суббота?

— Суббота, — высчитал я.

— Я иногда заезжаю в выходные в офис, но только не сегодня, — решительно заявила Ольга. — Ты как?

Когда речь идет о жизни и смерти, колесо обозрения, катание на лодочке и обед на террасе — не самые срочные дела. Но к вечеру, если Провидение или Эсквайр не пошлют мне кого-то на помощь, я столкнусь с той же проблемой, что и вчера. Ненавижу использовать людей!

— Знаешь, у меня на сегодня намечены три встречи, которые я никак не смогу отменить, — сказал я. — Но я был бы счастлив снова поужинать вместе.

Ольга радостно улыбнулась. Не уверен, что она была очень успешна в своем бизнесе: она была сторонницей тактики отсрочек. Мои знакомые промышленники и финансовые воротилы решают сразу — у них таких решений по нескольку десятков на день.

— Я приготовлю ужин дома, — вызвалась Ольга. — От охотничьих колбасок вчера ты отказался. Но рыбу-то ты ешь?

— Ем. Я тогда принесу вино. Белое?

А сам я подумал о том, что неизвестно, где я окажусь вечером, буду ли я еще в Таллине и буду ли вообще.

2