Смерть белой мыши

Сложность была в том, что я был немцем, то есть немым, то есть не говорящим на языке аборигенов. Немного поколебавшись, я все же позвонил своему гиду-альбиносу. Арне предложил мне встретиться через полчаса на Ратушной площади.

Я отправился туда пешком, бросив «гольфик» на паркинге гостиницы. Терпеливо выслушав небольшую лекцию о датских, шведских и русских завоевателях, Ганзейском союзе и архитектурной эклектике в застройке Таллина, я предложил Арне передохнуть за кружкой пива на той же Ратушной площади. Теперь можно было, не вызывая больших подозрений, перейти к делу.

Как-то между прочим я рассказал своему гиду незамысловатую историю одного приятеля, якобы моего киевского соседа по даче. Он в молодости занимался легкой атлетикой в студенческом обществе «Буревестник», познакомился на сборах в Крыму с прелестной блондинкой-эстонкой, у них начался роман. Во что-то серьезное он так и не перерос, они разъехались, и на расстоянии любовь остыла. А потом мой приятель — все это, разумеется, я придумал, пока ждал Арне, и додумывал в промежутке между протестантскими церквями Олевисте и Нигулисте, — так вот, якобы мой приятель узнал случайно, что его пассия вышла замуж и вскорости родила сына. Слишком быстро, чтобы ребенок мог быть зачат в законном браке. А, сопоставив даты и произведя несложные арифметические расчеты, мой сосед заподозрил, что ребенок этот был от него. Зная, что я собираюсь поехать в Таллин, он попросил меня попытаться разыскать концы.

— У вас есть фамилия этой женщины? — спросил Арне. Похоже, история не показалась ему подозрительной.

— Ее звали Анна, — сказал я, чтобы не запутаться в именах. — А ее тестем был человек, здесь довольно известный, — я достал свой наладонник, — Эльмар Раат. Знаете такого?

Арне энергично замотал головой.

— Ну конечно, откуда в вашем возрасте знать о таких древностях. Это был человек из партийной верхушки. Можно предположить, что и ее муж, и, следовательно, ее сын носят ту же фамилию. Только дело это деликатное — ни муж, ни сам парень, может, и не догадываются ни о чем.

— А зачем он хочет разыскать сына?

Я пожал плечами:

— Мой приятель, как и все, стареет.

По молодости мой гид вряд ли понял, что стоит за этой простой фразой, но кивнул. И достал из сумки свой ноутбук.

Я говорил уже, что Эстония, на мой взгляд, чуть ли не самая продвинутая страна мира по части бесплатного вай-фая? Похоже, в ней нет места, где вы не были бы на связи со всем миром. Через пару минут мы уже знали, что в Таллине владельцев стационарных телефонов с фамилией Раат или ее легкими производными оказалось шестнадцать. И с кого теперь начинать?

Однако Арне это обстоятельство не смутило. Он продолжил стучать по клавишам — теперь он проверял, не открыл ли кто-то из Раатов свою страничку в интернете. Таких было двое. Первый, толстощекий бородатый мужик с приплюснутыми редкими волосами, занимался гравировкой на надгробных памятниках. Но вот второй…

Мне стоило труда никак не выдать своей реакции. На фотографии был запечатлен один из трех парней, напавших на дом Анны. Тот, худой, с битой. Он и на фотографии был в бейсболке, надетой козырьком назад. В остальном сайт был почти голый. Один из тех, которые любой человек может открыть совершенно бесплатно. Многие на это клюют: они выбирают шаблон, заносят свои основные данные, прикладывают фотографию и после этого свой сайт бросают. То ли заняться развитием странички им недосуг, то ли просто сказать о себе и своих увлечениях нечего.

Я посмотрел на Арне. Мой гид хлопал белыми ресницами и улыбался.

— Я его знаю.

Это не я сказал — Арне. Не знаю, упомянул ли я, что на вчерашней встрече с эстонской молодежью разговор зашел и о памятниках. Памятниках местным эсэсовцам, которые пытались ставить, и воинам Красной Армии, которые хотели сносить. Кто-то из ребят упомянул даже об «Испепелителях лесов». Эти неизвестные написали письмо президенту, премьер-министру и министру внутренних дел Эстонии, угрожая устраивать лесные пожары до тех пор, пока не будет снесен памятник советскому воину-освободителю на Тынисмяги, холме Святого Антония. Действительно, в июле недалеко от Таллина дважды горели леса.

— Выявить, кто это сделал, ничего не стоит, — говорил тогда Карл, тот начинающий музыкальный продюсер. — Как не сложно найти людей, измазавших краской памятник в Лихуле. Вы же знаете наверняка про «войну памятников»?

Знал ли я, сидя в Америке, про то, что произошло в маленьком эстонском местечке, где был установлен памятник бойцам 20-й дивизии СС? Нет, не знал, но был готов слушать. Так вот, в кои-то веки реакция Европейского союза была столь резкой, что премьер-министр Парте распорядился снести плиту. Это произошло буквально с неделю назад. Тогда местные неонацисты залили красной краской памятник советским воинам-освободителям в том же местечке, сорвали с него мраморные таблички и заделали цементом барельеф в виде звезды. Арне и его друзья считали это варварством, Кристина и ее парень, прыщавый журналист вечерней газеты, протестом против несправедливости.