Смерть беспозвоночным

Все же, оказавшись дома, я произвела побыстрее все необходимые манипуляции с бумагами, перечислила требуемую сумму денег на счет совершенно неизвестного мне человека, ибо о составе семьи Вайхенманна не имела ни малейшего понятия, на чем‑то расписалась, не вникая в смысл документа. И все это делала механически, почти позабыв об участке, так как все мои мысли, все мое естество было нацелено на одно — узнать, каким же образом этот подлец вдруг оказался на том свете.

Того, что мне мог сообщить пан Тадеуш, было абсолютно недостаточно, его информация основывалась лишь на коротких сообщениях в печати и нескольких случайно услышанных сплетнях.

Своими расспросами я довела беднягу чуть ли не до слез, он горячо оправдывался, что его вовсе не интересовали подробности смерти Вайхенманна, он сразу же ухватился за участок, помня о моем к нему интересе, и по уши был занят хлопотами, торопясь застолбить за нами участок, пока не огласили завещание, ведь в этом случае все переходит к дочери. И вы понимаете, пани Иоанна, что сделанное нами лишь зацепка, но без нее мы могли бы оказаться в задних рядах желающих. Я очень надеюсь, что дочка и продаст, мне удалось разведать, что покойным оставлены дарственные для бывших жен и партнеров по бизнесу.

— К черту дочку, жен и партнеров! Я хочу знать об убийстве! Вчера его шлепнули? Только вчера? Так откуда же столько сведений о завещании? Вскрыли над трупом?

— Нет, откуда над трупом, — растерянно бормотал пан Тадеуш, всегда отступавший под моим натиском. — Пару месяцев назад он кое–кому сообщил о содержании своего завещания, и тогда еще начались склоки и пошли сплетни… И даже говорили, что некоторые партнеры, не доверяя этому человеку, а вы ведь знаете, ему доверять нельзя, потребовали показать завещание, что он и сделал. Показал копию завещания, и читали все из присутствующих, у кого была охота. И так разошлись сплетни. И свою последнюю волю он не изменил.

— Да кто может быть в этом уверен! — выходила я из себя. — Свободно мог в последнюю минуту схватить клочок бумаги и накарябать «Все жене!»… А в свидетели притащить с улицы двух первых встречных…

— Нет, заинтересованные лица стерегли его. Ничего такого не произошло, — возразил пан Тадеуш. — А кроме того, не было у него в настоящее время жены, все в прошлом, с последней он развелся, а дочь по закону наследует после родителей.

— Ну ладно, бог с ним, с завещанием, вы мне про убийство расскажите! Где, когда, как, кто его нашел? Детали попрошу!

— Вот с деталями как раз и плохо, — огорчился пан Тадеуш. — Вчера ему звонила дочь, телефон не отвечал, сотовый отключен, а она знала, что отец должен быть дома. Встревожилась и приехала. Кажется, звонила откуда‑то из города, так что отец у нее оказался по дороге. Вилла пустая, все нараспашку, а он лежал в дверях, выходящих в сад. Застрелен. Она вызвала скорую, а та полицию. Журналистская братия не успела, им поздно сообщили, телевидение тем более опоздало, отсюда и такая скупая информация. Я только удочери и мог спросить, мы знакомы, поэтому хоть что‑то знаю…

Информации о дочери мне было недостаточно.

— У дочери, у дочери… А что говорят в их кругах? — добивалась я. — Лопнуть мне на этом месте, если они уже не придумали штук двадцать убийц! Не одна я желала ему от всего сердца внезапной смерти. Вы многих из этих людей хорошо знаете, ведь в самой их гуще сидите…

Пан Тадеуш совсем растерялся.

— Да нет, киношников я не так чтобы уж очень — больше с прессой общаюсь. А с телевидением так и вообще ничего общего…

— Зато с радио! Радио небось тоже ликует!

От радио пан Тадеуш отвертеться не мог. Начал что‑то говорить, но я отключилась. Вернее, переключилась вдруг на свои соображения, пытаясь продраться сквозь хаос в голове. Надо хоть немного остановить эту карусель в мозгах и упорядочить мысли. Надо было сразу сообразить, что пан Тадеуш может быть бесценным средством информации, поскольку знаком с дочерью жертвы, помню, в свое время они даже дружили… Ясное дело, он постарается всеми силами скрыть свою дружбу с дочерью покойника, но если что и узнает, то наверняка от нее. А дочь имеет шансы располагать обширной информацией, во всяком случае знать больше других. К тому же я что‑то подписала, это не шуточки, деньги перечислила. Хочется быть уверенной, что ей перейдет имущество отца, что мы не поступаем очертя голову, не имея на то права…

И тут уж я без зазрения совести перебила пана Тадеуша, который без конца бормотал одно и то же, пытаясь загнать меня в непролазный малинник, да еще извилистыми стежками–дорожками. Ну уж нет! Хватит вешать лапшу на уши, о таком великолепном событии я просто обязана знать все подробности!

— Все, пан Тадеуш, довольно нести чепуху. Ведь я даже не знала, что у Вайхенманна была дочь, как‑то совсем уж в тени она держалась…

— В тени, вы абсолютно правы, по большей части она пребывала за границей, не очень‑то они с папочкой были близки.

— Понятно, она и папочка недолюбливали друг друга. А где же мамуля? Или он сам себе ее родил?

— Мать давно умерла. Это была его первая жена.