Смерть Британии! «Царь нам дал приказ»

– Сидни Шоу[41], – улыбнулся Арчибальд.

– Вот как? – вернул улыбку Гладстон. – Вы не напомните мне, в каком ведомстве он работает? Я что-то запамятовал. Или Его Императорское Величество стал набирать англосаксов на ответственные посты?

– Ну что вы, Александр верен себе. Англичанину или явному англофилу проще родиться обратно, чем продвинуться по службе в его администрации. Сидни Шоу – это псевдоним. То, где и кем работает этот человек, зафиксировано в его личном деле, которое имеет самый высокий уровень секретности. Во всех обсуждениях и прочей документации мы употребляем только псевдонимы. Это правило было введено по опыту работы с русскими разведками. Иначе они слишком быстро вычисляли наших людей.

– Хорошо. Допустим, это разумная идея, – задумчиво произнес Гладстон. – И что говорит этот ваш Сидни Шоу?

– Он в довольно ярких красках описал, что Его Императорское Величество очень сильно переживал по поводу того, что Луиза умирала фактически у него на руках последние полтора-два года. И совершенно отвлекся от дел, доверив их своим министрам и наркомам. Даже доклады слушает с определенной ленью, скорее из вежливости.

– Вы уверены в том, что эта информация актуальна? Кратковременная слабость вполне допустима даже для сильных людей.

– Последний раз мы получали депешу от нашего агента месяц назад. В ней мистер Шоу уверял, что душевная боль Императора очень глубока и быстро не будет излечена. По крайней мере, несколько месяцев она продлится совершенно точно. Он заснул, сэр, как опасный медведь в своей берлоге.

– Спящий в берлоге медведь? – улыбнулся Гладстон. – А что если он проснется?

– Но даже если так, то что он реально успеет сделать касательно шведского вопроса?

– Не забывайте, сэр, – тем же скептическим тоном произнес Уильям. – Нельзя недооценивать Александра. Он один из самых опасных людей на планете. Даже если сейчас, как вы выразились, он спит в своей берлоге, то достаточно его просто разбудить по неосторожности, и он превратится в медведя-шатуна… а что из этого следует, вы и сами знаете.

– Медведи-шатуны чрезвычайно опасны, но они, как правило, погибают… не дожив до весны.

– Вы хотите стать кормом такого вот не дожившего до весны медведя? – скептически улыбнулся Гладстон. – Лично я – нет. И, помня молодость Императора, могу быть полностью уверен в том, что сожрет он столько, что никому мало не покажется. А что не сможет сожрать, то понадкусывает. Особенно если поймет или почувствует себя загнанным в ловушку. Этот варвар разительно не похож на отца и деда. Играть по правилам, невыгодным для него, Александр не будет. Он и только он устанавливает те правила, которые считает для себя приемлемыми. Учтите это в своих играх, сэр. Я хорошо помню, как встала на дыбы Россия в первые годы его правления. Быстро встала. Стремительно. Сейчас же, с учетом опыта и мудрости, наш медведь может быть смертельно опасным для всего цивилизованного мира, оказавшись тем самым медведем-шатуном, который найдет себе пропитание и доживет до весны, оставив после себя огромное поле чисто обглоданных костей. Наших с вами костей, сэр.

– Вы слишком сильно боитесь его, – улыбнулся сэр Арчибальд. – Боюсь, что даже если Александр встанет на дыбы, то мы легко сможем пересидеть на острове, наблюдая за тем, как он заламывает Европу. А потом… все встанет на круги своя. Он снова уйдет в спячку или умрет, мы же, воспользовавшись сложившейся обстановкой, сызнова начнем скупку охочих до денег служащих этой Империи. В любом случае мы ничем особенным не рискуем.

– Сэр, я не говорил, что против, – твердо глядя в глаза Арчибальду, произнес премьер-министр. – Я просил быть вас аккуратным. Не разбудите Александра, если он действительно спит, а не просто прикрыл глаза и поджидает очередную жертву. Если Император сильно переживает по поводу смерти жены? То пусть и дальше переживает. Не нужно его отвлекать. Не дразните зверя. Он слишком опасен.

– Хорошо, сэр, – кивнул Арчибальд. – Я приложу все усилия.

– Тогда обсудим другие вопросы. Вы, если мне не изменяет память, грозились нам всем сделать доклад по удивительному явлению, наблюдаемому в России – невероятно стремительному строительству железных дорог. Вы готовы?

– Конечно, сэр.

– Тогда мы все во внимании.

– Транссибирская магистраль – самое главное достижение программы железнодорожного строительства Российской империи на текущий момент. Она нам казалась фантазией. Мы считали, что русские ее будут возводить десятилетиями и ранее конца столетия нам не стоит опасаться появления столь опасной стратегической дороги. Но нам это только казалось.

– Отличное вступление, сэр, – усмехнулся упитанный мужчина средних лет с лицом, напоминающим сонного кота, только что обожравшегося сметаны. – Никто лучше вас сказать не смог бы. Даже вездесущие журналисты с их безудержной страстью нагнетать страсти.

– Спасибо, сэр, – Арчибальд Примроуз был невозмутим. – Причина столь удивительной успешности железнодорожной программы русского Императора, на наш взгляд, упирается в то, как именно он организовал работу.