Смерть для бессмертных

— Выбора нет, — вздыхает Кара. — Я просто поговорю с Десницей. Выложу ему информацию, как есть. И пусть дальше он решает сам. А теперь… расскажите мне всё. С самого начала и в малейших подробностях. Всё, что вам поведал этот якобы настоящий Карлейн.

***

Кара возвращается в комнату примерно через часа полтора после ухода. Может быть, даже два.

Маркус все еще спит. Две обнаженные красотки, которые составили этим вечером им компанию, тоже тихонько посапывают, прижавшись к ее мужчине.

Вздохнув, она понимает, что местечка рядом с ним уже себе не найдет, не разбудив при этом кого-нибудь, и потому решает лечь немного поодаль. Снимает свой халат, туфли — и ложится, повернувшись к спящим спиной. Она размышляет, как расскажет Маркусу обо всём, что услышала. Зная историю целиком, она и правда теперь верит, что Карлейн всё это время был не тем, за кого себя выдавал. И всё ещё не понимает, почему он всё ещё себя не выдал. Какую цель он преследует?

Идти к нему и попытаться поговорить — очень глупо. Если он действительно предатель, то убьет её. Хотя…

Она встает, снова надевает халат и идет к столу. Берет лист бумаги и перо. И пишет Маркусу письмо. Коротко описывает то, что узнала, и то, что ему следует поговорить с эльфийкой Лиагель, которая была в отряде Кирилла, если он захочет узнать историю более подробно. Затем она пишет о своих к нему чувствах и заканчивает тем, что, если она не вернется и этой ночью умрет (или же пропадет без вести), то Карлейн и правда предатель, ибо сейчас она идет обвинить его лично. Прямо в лицо.

Написав письмо и оставив его на прикроватной тумбочке, она надела свои алые туфельки на высоких каблуках и покинула спальню. Ее сердце билось учащенно, ведь она понимала, что, возможно, идет в объятия собственной смерти.

***

Карлейн был в комнате один и спал. Но спал весьма не крепко, ибо едва его дверь приоткрылась — как тут же раскрылись и его глаза. Рука тут же метнулась к рукояти меча, который был прислонен к тумбочке, но вскоре расслабилась, когда он понял, что в комнату зашла Кара, а не кто-то еще.

— Я считаю, что лучше стучать, — говорит он.

— Да, прости, — она взмахивает рукой — и все свечи в комнате одномоментно загораются, наполняя спальню приятным желтым светом. — Нам нужно поговорить, Карлейн.

Он внимательно смотрит на ее лицо.

— Если этот разговор о нас, то есть ли смысл? Если волнуешься за меня, то можешь спать спокойно — я никогда не горевал по отношениям. Мне невозможно разбить сердце.

— Я не об этом. Расскажи мне о другом. К примеру, что тебе нужно от Маркуса?

Карлейн хмурится. Он явно не ожидал подобного разговора и вообще такого вопроса.

— Я всё знаю, Карлейн. Или… как тебя там на самом деле?

— Кара, я… не понимаю, о чем ты. Что с тобой?

— Тот лже-Карлейн, что проник в замок… был не единственным, так? Ты тоже фальшивка. Но ты — куда более опасен. Ведь ты был фальшивкой с самого начала. С нашего первого знакомства.

— Кара, перестань. Что за чушь ты несешь? — он встает, на что она тут же поднимает руки — и те покрываются языками алого пламени.

— Не подходи, сукин сын! Или я сожгу тебя на хрен!

— Воу-воу, Кара! — он делает полшага назад, вытягивая вперед руки. — Прошу тебя, успокойся! Я никогда бы не сделал тебе ничего плохого! Да, признаюсь, были времена, когда я не доверял тебе, но всё это развеялось в кратчайшие сроки! Ты что?! Мы… мы были вместе всё это время. Ты знаешь меня лучше, чем знала Эльрикель. От тебя у меня есть лишь один секрет, но его я раскрыть не могу, так как то был приказ нашего с тобой господина. Но во всем остальном — я как раскрытая книга!

Он поднимает вверх руки.

— Я безоружен, малыш, — поворачивается спиной, показывая, что на нем — только его нижнее белье. — Мой меч — вот он. Одежда и кинжалы — вон там. Я медленно отхожу. Видишь?

Он проходит в центр комнаты. Мысленно он уже проработал сценарий, при котором ему придется дезактивировать Кару, причинив при этом минимум вреда. Возможно, отделается легким ожогом.

— Кара, это я, — чуть тише говорит он. Руки всё еще подняты. — Как мне доказать, что я — настоящий?

— Объясни, почему по городу шатается человек, который выглядит в точности как ты и рассказывает, что его место занял некто другой. И еще объясни, почему молодой юноша сражается лучше, чем тридцатилетний воин, который сражался всю свою жизнь?

— Потому, что я лучший. Во всём. Тебе ли не знать?

Она глотает подступивший к горлу ком.

— Давай успокоимся и прекратим это безумие. Я мог бы убить тебя уже трижды, если бы действительно хотел. Но мы — на одной стороне. Никто не знает меня так, как знаешь ты. Даже лорд Десница.

Он опускает руки.

— Хватит, малыш. Прошу. Я не хочу травмировать тебя. Просто скажи, как мне доказать свою преданность — и я сделаю это.

— Как ты попал в плен? Как тебя схватили?

— Я не знаю. Вероятно, магия. Я ничего не помню об этом. Память… будто стерта.

Она тоже опускает руки, огонь уходит.

— Нужно переговорить об этом с Маркусом, — говорит она. — Поговорим об этом вместе. Завтра утром. Договорились?

— Как тебе будет угодно. Если считаешь, что это необходимо.

— Да, считаю.