Смерть догоняет смерть

- Ты скажи, что мамка привет ему передает. Очень хочет, чтобы мы с ним поговорили.

- Не может он, нет его.

- А где же он?

- Здесь лежит.

- Отчего ж не может, или ты разговор тянешь, засечь хочешь? Не надо, с автомата я. Так что пусть он трубочку возьмет.

- Да не может он, мертвый.

- Ха! Ха! И давно?

- Минут десять как...

- Ну и юморист ты, Гончаров, и кто же это предложил ему прогулку к праотцам?

- Я, собственными руками.

- Поздравляю!

Раздался щелчок, затем короткие гудки. Я набрал номер Ефимова. Пискляво-высокомерный голос секретарши строго спросил, кто беспокоит и не может ли она сама разрешить мою проблему.

- Давай шефа, овца. Скажи, Гончаров звонит.

- Ах тот самый!

Послышались щелчки переключений, наконец жирный полковничий голос:

- Ты чего это девочке хамишь?

- Товарищ полковник, я человека убил.

- Звони в психушку или в наркодиспансер, там помогут, а мне некогда.

- Я действительно убил.

- Ну, и кого ты там?

- Оганяна, вон рядом лежит. - Я бросил взгляд на бездыханное тело. Но оно дышало и чуть постанывало...

- Извините, Алексей Николаевич, я пошутил.

- Мудак!

Шлепнулась трубка, коротко замяукал зуммер. Я повторил набор. Радостно ответила та же девка:

- Гончаров? Очень приятно. Алексей Николаевич рекомендует вам поплотней закусывать и больше сюда не звонить.

Я остался один, если не считать полудохлого Оганяна, который уже кряхтел, пытаясь подняться. Помогать ему у меня не было никакого желания. Что делать? Прежде всего обезопасить Ленку. Слишком свежа еще была в моей памяти та история, когда ташкентская наркобанда взяла ее в залог. Повтора не хотелось. Она ответила сразу.

- Лена, только без паники.

- Господи, что опять?

- Никуда не высовывай носа. Сиди тихо и никого, никого, даже подруг, не впускай. Понятно?

- Понятней некуда. Ты когда придешь?

- Постараюсь поскорее. Пока!

С минуты на минуту сюда явятся мальчики Унжакова, и тогда выбраться из этого дома согласно собственному желанию будет весьма сложновато. И сейчас-то опасно. Возможно, они уже поджидают. В окно, что выходило на сторону подъезда, я с сожалением разглядел белую "Волгу" и двоих скучающих парней. Они мне показались неприятными. Остается балкон. А куда девать этого миллиардера, уже сидящего на полу и тихонько гукающего? Тащить с собой? Риск и обуза.

Мне нужно было срочно попасть в отдел. Обрисовать Ефимову всю ситуацию. Полный идиотизм! Я знаю, кто преступник, знаю, где его логово, знаю, как его захомутать, и вот сижу в полном бездействии. Более того, сижу как мышь в мышеловке, ожидая, когда Унжаков запустит в меня когти. А если верить рассказу оганяновского папаши, то человек он страшный. Права Ленка, открутят мне скоро шею. Может быть, уже сейчас.

- Вартан, - поймал я вполне осмысленный взгляд ювелира. - Отдай алмаз. Пусть Унжаков заткнется. В конце концов, он не

твой.

- Нет. - Мутные глаза Оганяна сверкнули яростной сталью.

- Пойми, он же зверь! Охотится за тобой давно. Ненавидит тебя люто.

- Знаю, я это чувствовал с той самой минуты, когда мне передали алмаз от умершего отца.

- Когда?

- За год до открытия салона, вместе с тетрадью.

- Кто передал?

- Это неважно. Человек, все эти годы скрывавший отца, ныне тоже покойный.

- Если ты вернешь кристалл, то есть вероятность, что они отпустят мать.

- Вероятность ничтожна.

- Но она есть!

- Так чего ж вы сидите? Я, кажется, плачу вам деньги для того, чтобы вы защитили меня, а не сидели тут, читая нравоучения о сыновнем долге.

- Хорошо, попытаюсь. Но представь, повяжем мы их. Будет суд. На суде он все выложит. Про отца, про алмаз. И один черт, тебе придется вернуть его государству.

- О том, что бриллиант у меня, из живых знают трое: я, он и ты. Я буду молчать. Он тоже, в надежде заполучить его. Остаешься ты. Если будешь много говорить, не получишь ничего. Если спасешь маму, бриллиант и меня, получишь много, очень много. Гораздо больше первоначальной суммы.

- Хорошо. Я попробую. Мне нужны деньги.

- Зачем и сколько?

- Зачем, отчитаюсь потом, а сколько? Миллионов двадцать.

- Это очень много. У меня столько с собою нет. Есть немного долларов. Считайте.

Он вытряхнул карманы. Набралось не густо, десять с половиной миллионов. Но для начала хватит.

- Я ухожу!

- Что делать мне?

- Отвечать на все звонки. Дверь не открывать. Разговаривать доброжелательно, но не открывать. Все переговоры по телефону. Скоро тебя будут проверять. Отвечай, что жив-здоров, но нужная вещь может прибыть только послезавтра. Поставь условие, прежде всего: разговор с матерью. Ну, пока, даст Бог - свидимся. Я открыл балконную дверь.

- Куда вы? Гончаров...

- Все, засохни и не мешай.

Четвертый этаж. Не то чтобы я боюсь высоты, нет. Просто восторга у меня она не вызывает. Летчикам или монтажникам я не завидовал никогда.

Оптимальным вариантом была правая лоджия, через нее я попал бы в соседний подъезд, но из этой квартиры слышался ребячий смех, нарушать который не входило в мои планы. Оставалась левая сторона. Я громко постучал в шиферную перегородку, но ответа не получил. Будь что будет!