Смерть домохозяйки

– Алискер, там сок в холодильнике, достань, пожалуйста, – обратилась я к Мамедову.

– Тут два пакета, – Алискер нырнул головой в холодильник, – яблочный или ананасовый?

Я вопросительно посмотрела на Козлова.

– Яблочный.

– Пожалуйста, – Алискер поставил перед Козловым высокий стакан с соком, – а вам, Валентина Андреевна?

– А мне, Алискер, лучше кофейку сделай. Может, и Дмитрий Степанович ко мне присоединится? – я улыбнулась Козлову.

– Он потом, как она мне рассказывала, ее донимал, по телефону звонил, когда я был на работе, – продолжал Козлов, мелкими глотками прихлебывая сок, – а один раз домой к нам приперся. Я в то время в командировке был. Она его вытолкала взашей…

– Понятно, – протянула я, – как его зовут?

– Чернышов Александр.

– Вы знаете его адрес?

– Да. Поинтересовался на всякий случай. Революционная, шесть, квартира четыре.

Я посмотрела на Алискера, впрочем, могла бы этого не делать, он аккуратно все стенографировал.

– Это был ее последний любовник? – спросила было я, но сразу же поняла, что ошиблась, последним был тот, в гостиничном номере, – я хотела сказать, предпоследний?

– Да, после него у нас с Юлей все вроде бы снова наладилось. А потом появился этот…

– Вы его знаете?

– Нет, просто я почувствовал, что у Юли новое увлечение. Я всегда это чувствовал. Не знаю, как это объяснить, просто она становилась немного другой, не такой, как обычно. Может быть, более резкой, что ли…

– Дмитрий Степанович, – я посмотрела на него с прохладцей, – если вы, как говорите, все знали, зачем вы затеяли слежку за вашей женой?

Козлов провел ладонью по голове назад, приглаживая редкие волосы.

– Я, наверное, не смогу вам точно этого объяснить, – пожал он плечами, – захотелось посмотреть на своего соперника, хотя я и знал, что Юля не бросит меня, не знаю, понятно ли я говорю?

– Вполне. Вы кого-нибудь подозреваете в ее убийстве?

– У нее не было врагов, – немного помолчав, ответил он, потом добавил: – во всяком случае, таких, о которых бы я знал.

– А друзья, друзей у нее было много?

– Знакомых было много. Она постоянно ходила на разные концерты, выставки. Иногда мне удавалось выкроить время, чтобы присоединиться к ней. Но если вы имеете в виду друзей настоящих… – Козлов выпятил губы, – пожалуй, таких не было.

– Значит, ваша жена нигде не работала в последнее время?

– Да, ей надоела ее работа, она посоветовалась со мной, и мы решили, что ей совершенно необязательно работать. Я вполне могу обеспечивать семью.

– А где работала Юля?

– В налоговой инспекции.

– Как вы думаете, не могли ее убить за какие-то дела, связанные с ее работой?

Козлов отрицательно покачал головой.

– За четыре года столько воды утекло. Даже когда она работала, у нее никаких неприятностей не было.

Я не стала отвлекать Алискера, занятого записями нашей беседы, и сама встала, чтобы включить чайник.

– У вас родственники есть? – спросила я, присев в кресло рядом со столиком, на котором стоял чайник.

– Мои родители уже умерли, а Юлины живут в деревне под Вязьмой, – он глубоко вздохнул. – Для них это будет ударом.

Рычажок чайника щелкнул, лампочка на ручке погасла. Я положила по ложке кофе в каждую из трех чашек, залила кипятком и предложила Козлову, который поблагодарил меня и подсел к столику. Алискер забрал свою чашку на свой стол.

– Может быть, вы все-таки назовете имена подруг или друзей, с которыми Юля виделась чаще чем с другими? – я сделала глоток кофе.

– Ольга Минькова и Александра Бондаренко – в последнее время она сблизилась с ними. Их адресов у меня с собой нет, но я вам перезвоню, как только вернусь домой, – он сделал маленький глоток и поставил чашку на стол.

Я встала и подошла к Мамедову.

– У тебя нет вопросов к Дмитрию Семеновичу?

Он поднял голову от своих записей.

– Дмитрий Семенович, скажите, где вы работаете?

– Я консультант в коммерческом банке, – ответил он.

– Убийство вашей жены никак не может быть связано с вашей работой?

– Вы имеете в виду, что ее могли убить, чтобы я стал, как говорится, сговорчивее? Извините за невольный каламбур.

– Вот именно. От вас может зависеть стратегическая политика банка, какие-нибудь перспективные проекты?

– В какой-то мере, да, – согласился Козлов, – но, как я понимаю, если бы кто-то пытался изменить мое мнение, сначала бы меня поставили об этом в известность.

– Ничего такого не было? – продолжил Алискер.

– Абсолютно ничего.

– Тогда у меня все, – произнес Мамедов и посмотрел на меня.

Оставив недопитую чашку, я внимательно следила за ходом беседы. Потом обратилась к Козлову:

– Вы говорили, что чувствовали изменения в поведении вашей жены.

Он согласно кивнул.

– В последнее время вы не замечали ничего необычного, кроме того, что у нее появился любовник?

Он не успел ответить, так как раздалось пиликанье сотового телефона. Явно не мой, и на Алискеровский не похож. Ага, это у нашего гостя. Он достал из бокового кармана пиджака трубку, вытянул антенну и, извинившись, ответил:

– Я слушаю.