Смерть ей к лицу

В дверь постучали. Вздрогнув, отвернулась. Неужели уже Элор пришёл? Наспех вытерлась и, обмотавшись полотенцем, выглянула. Но нет, всего лишь раб. Причем очень злой раб. Он кружил по комнате и сжимал-разжимал кулаки. Заметив меня, рыкнул и показал на сумку. Похоже, согласен отдать письмо. Уже хорошо. Правда, не написала ещё ничего.

– Сейчас выйду, – со вздохом закрыла дверь и схватила одежду.

Только надела бельё и камисоль. Дверь вышибли. Не успела развернуться, мужчина схватил поперёк туловища, закрыл рот широкой ладонью и, попятившись, вышел в комнату. Я трепыхалась раненной птицей, но он был больше, здоровее, сильнее. Повалив на кровать, вжал лицом в матрас и рычал очень грозно. Зажал бёдрами мои ноги, почти навалился всем весом. Высыпал из сумки все вещи, показывая, что знает, кто я. Подхватил кинжал и приставил остриё к щеке.

– Я не Торвика! – засипела замерев.

Мужчина грозно зарычал и надавил сильнее. Мне нужно приказать ему отступить, но я напрочь забыла об этой функции. Просто перепугалась за собственную жизнь. Здесь не было Хозера, который спасёт меня. Хотя нет, он где-то недалеко, но точно не придёт на помощь.

– Пожалуйста, поверь, – всхлипнула, – я не она.

Ладонь сильнее сжала мою голову в матрас, а раб навалился всем весом и тяжело дышал. Не знаю, почему он медлит. Почему ещё не прирезал. Ведь чувствую, как впивается в кожу клинок и кровь струйкой течет.

– Торвика мертва. Она мертва. Я освободила Хозера. Он может доказать, – сквозь слёзы и всхлипы шептала.

Он убрал кинжал и, развернув, приставил теперь оружие к горлу. Рыкнул опять, со злостью вглядываясь в глаза. Осторожно подняла руки и провела по бровям, вискам. Мужчина надавил клинком, царапая теперь горло, и, рыкнув, скинул конечности.

– Я сниму заклятье, потом решишь: убивать или нет, – прошептала, вновь сжимая лицо.

Мужчина сузил глаза и опять рыкнул. Осмелев, провела пальцами по горлу, чувствуя, как дёрнулся кадык.

– Я хочу услышать твой голос, – уверенно пробормотала, поглаживая шею.

– Недолго же ты строила из себя целку! – раздался ледяной голос Элора со стороны двери.

Мы с рабом дёрнулись. И нечаянно, а может, и специально. Мужчина решил покончить со мной. Разрывающая боль затопила сознание. Закричала, ощущая, как металл разрывает кожу шеи, протыкает трахею и впивается в плоть. Крик перешёл в хрип и бульканье.

Раба вышвырнули в сторону, а меня подхватили на руки. Элор сжал шею, останавливая кровь, и куда-то понёс. Каждый вдох давался с трудом. Я цеплялась за единственную статичную картинку перед глазами – лицо наёмника. Точнее его вытянутые зрачки с золотым ободком.

Он выбежал на улицу, и со всех сторон посыпались вопросы. Дракон оторвал от меня взгляд и, подняв голову, раздавал указания.

– Что случилось? Кто это? – один из приставучих почти заглянул ко мне.

– Обсудим всё после, Картус. Летите домой, я сам тебя навещу, – рыкнул злобно дракон. – Гарт, проводи гостей!

Всего лишь на миг в поле зрения появился хмурый Хозер. Наши взгляды встретились, его брови взметнулись наверх, а меня затопил страх. Я затряслась. Элор опустил глаза и крепче стиснул, закрывая обзор на знакомого дракона. Грудь под ухом завибрировала, а ладонь на шее хоть и сжимала сильно рану, но не причиняла боли.

Если я не умру сегодня, то Хозер расскажет всё, и меня вернут обратно во Внешний мир. Или прямо во Всесвятилище. Оно ближе. Слёзы скатились с щёк. Дышать больно, но тяжело набрала воздух. Элор склонился ближе, продолжая идти быстро.

– Я не хочу умирать, – не уверена, что смогла чётко произнести эту фразу поврежденным горлом.

– Ты будешь жить, душа моя, – ответил с рычанием Элор и занёс в светлую комнату.

Мужчина хотел отойти, выпустить меня, но я сжала его рубашку. Не хочу умирать одна. Опять. Прошло всего лишь десять дней. Не хочу опять чувствовать, как жизнь утекает сквозь пальцы. А она в прямом смысле утекает. Я уже не чувствую конечностей. Меня знобит, и сердце бьётся очень быстро, разгоняя остатки крови к ране. В ушах гудит, перед глазами прыгают световые мушки.

Элор не отошёл, рыкнул что-то и, сев, устроил удобнее. К нам кто-то подошёл, не разглядела из-за слёз и чертовых мушек. Но я почувствовала, как поверх ладони мужчины льётся холодная водичка. Она течёт вниз по коже и впитывается тоненькой камисолью. Мне зябко. Такая ерунда. Элор убрал ладонь, и появилось жёлтое свечение. Горло несильно обожгло, и тепло мягко обволокло сначала шею, а потом всё тело.

– Выпей, Цыпа, – прошептал мужчина. К губам приложили стакан и влили горькую спиртовую настойку. Проглотить не смогла и закашлялась. Элор прижал к себе и укачивал, пока кто-то продолжал светить.

Уткнулась носом в рубашку. Она так вкусно пахнет им. Бандитом. Наёмником. Драконом. Сознание окончательно мутнеет. И сказала бы, что наступила темнота. Но нет. Не в этот раз.

Я будто вылетела в этот жёлтый теплый свет. Невесомая. Бестелесная. Кружилась вокруг своей оси, не понимая: куда, где и как. В свечении появилась тёмная точка. Обычно люди после смерти попадают во тьму и движутся на свет, правда? Но у меня всё шиворот-навыворот.