Смерть экспертизы. Как интернет убивает научные знания

Законодательство – сложная вещь, и, возможно, неразумно ждать от американцев, что они усвоят все детали закона, который их собственные представители, похоже, не способны понять. В 2011 году тогдашний спикер Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси дрогнула под натиском абсолютно оправданных вопросов, и, не подумав, сделала часто цитируемое впоследствии признание, что Конгрессу придется принять закон, чтобы выяснить, что в нем. Другие сложные проекты вызывали похожее замешательство.

Налоги – это еще один хороший пример того, как невежество публики влияет на ход национальных дебатов. Все ненавидят налоги. Все жалуются на них. И каждую весну ужасающая сложность американского налогового кодекса порождает заметное беспокойство среди честных граждан, которые зачастую пытаются угадать, как правильно заполнить налоговую декларацию.

Однако самое печальное в том, что среднестатистический американец не имеет реального представления о том, как тратятся его деньги. Каждые выборы демонстрируют не только то, что американцы в целом считают, что правительство тратит слишком много и обкладывает их большими налогами, но и то, что они всякий раз ошибаются в том, кто платит налоги, сколько они платят, и куда уходят деньги.

И это происходит, хотя сейчас информация о бюджете Соединенных Штатов более доступна, чем в те дни, когда правительственным чиновникам приходилось отправлять по почте документ размером со шлакобетонный блок заинтересованным избирателям.

Или возьмем проблему помощи иностранным государствам – острую тему среди части населения Америки, которое с усмешкой называет ее выброшенными деньгами. Американцы в целом привыкли верить, что более 25 процентов национального бюджета щедро раздаривается в форме помощи другим странам. В реальности такое предположение не только ошибочно, но вопиюще неверно: помощь иностранным государствам составляет лишь малую долю бюджета, менее 0,75 процента всех расходов Соединенных Штатов Америки.

И лишь 5 процентов американцев знают об этом. Между тем один из десяти американцев убежден в том, что более половины американского бюджета – а именно, несколько триллионов долларов – ежегодно отдают другим странам{8}. Большинство считает, что вне зависимости от того, какова сумма, ее отдают буквально наличными. Это тоже неверно. На самом деле, помощь иностранным государствам можно даже квалифицировать как производственную программу, так как большая ее часть поставляется в виде определенной продукции, от пищевых продуктов до военных самолетов, которые правительство фактически покупает у американцев, а затем переправляет в другие страны.

Настаивать на том, что помощь иностранным государствам является пустой тратой денег – популярная политическая позиция. Я и другие эксперты можем сказать, что подобное безапелляционное заявление недальновидно, но, по крайней мере, это позиция, основанная на принципе, а не на ошибочном факте. А выступление против предоставления помощи из-за необоснованной веры в то, что она составляет четверть американского бюджета, сразу же подрывает на корню возможность любой здравой дискуссии.

Подобный уровень невежества может обойтись крайне дорого. Так, например, американцы склонны поддерживать проекты противоракетной обороны, частично потому, что многие из них верят, что Соединенные Штаты уже имеют подобные вооружения. (Этому заблуждению уже не один десяток лет, и возникло оно задолго до того, как США взяли на вооружение небольшое количество средств перехвата, которые сейчас установлены на Аляске.)

А будут ли подобные системы работать и нужно ли их строить, это сейчас по большей части несущественные вопросы. То, что в 1980-е годы, в период холодной войны, начиналось, как программа, направленная против Советского Союза, в настоящее время закрепилось в массовом сознании, и поддерживается одновременно республиканцами и демократами суммами в миллиарды долларов.

В целом проблема не в людях, которые испытывают искреннюю обеспокоенность по поводу возможных побочных эффектов вакцинации или высказывают несогласие с намерением руководства страны строить противоракетные комплексы. Разумный скептицизм важен не только для науки, но и для здоровой демократии. Вместо этого мы видим, что процесс утраты доверия к экспертному знанию больше напоминает приступ дурного настроения у всего населения, детский каприз и неподчинение авторитетам – в сочетании с твердой уверенностью, что раз и навсегда принятые мнения неотличимы от фактов.

Эксперты, по идее, должны прояснить подобную путаницу или, по крайней мере, служить проводниками в дебрях этой неразберихи. Но кто является реальными «экспертами»? Прежде чем мы перейдем к обсуждению источников возникновения кампании против традиционной системы знаний и причин, почему мы оказались в столь затруднительном положении в то время, когда граждане должны быть больше информированы и вовлечены в управление государством, чем прежде, нам следует задуматься над тем, как мы отделяем «экспертов» или «интеллектуалов» от остального населения.