Смерть экспертизы. Как интернет убивает научные знания

Vox часто подвергается подобной критике, и абсолютно заслуженно. В начале 2016 года они разместили у себя следующий заголовок: «Самое радикальное, что делали «Черные пантеры» – это раздавали детям бесплатные завтраки». «Пантеры» – это группа радикалов, возникшая в конце 1960-х годов, идеология которых была основана на черном национализме и теории марксизма-ленинизма. Они были замешаны в многочисленных инцидентах, связанных с насилием и убийствами, включая перестрелку с полицией. И их уж точно нельзя было назвать дружелюбным персоналом детского сада. Статья в Vox заставила репортера из Daily Beast, Майкла Мойнихена, оставить следующий комментарий в Twitter: «Вы помните случай, когда авторы, берущиеся за перо, чтобы дать пояснения, знали хоть что-нибудь по теме, которую собираются пояснять? Вот и я не помню».

Итак, шоколад не является чудодейственным средством для похудения, а моста моста между сектором Газа и западным берегом реки Иордан не существует. Возможно, «Пантеры» были грубее, чем нам кажется. А еще, быть может, вы не до конца поняли истинного значения Пасхи для христиан, когда празднуется вознесение Иисуса Христа прямо на Небеса. Так было сказано в New York Times в 2013 году. В Евангелии же есть некоторый намек на то, что Иисус не сразу оказался на Небесах, а побыл среди людей какое-то время, и это, вероятно, та версия, на которую ссылаются каждую весну приходские священники. Возможно, эти представители духовенства и умны, и среди них, вероятно, есть люди с учеными степенями по теологии, но кто они такие, чтобы спорить с New York Times?

В мире насчитывается более миллиарда христиан, но удивительно, что лишь немногие из них заметили эту ошибку. Times без лишнего шума разместила довольно сдержанное опровержение: «Ранее в статье было дано неверное описание христианского праздника Пасха. Это прославление воскресения Христа из мертвых, а не Его воскресения от земли на Небеса»{71}. Эта формулировка уже ближе к традиционной версии, но ошибочное описание праздника в первую очередь означает, что кто-то в Times не имеет представления об истории про Фому неверующего или других распространенных в культуре отсылках к Новому Завету, где рассказывается о том, что Иисус являлся ученикам лично, а не, так сказать, сразу «поднялся в экспресс-лифте на верхний этаж» в воскресенье Пасхи.

Если вас утомляет следить за всеми этими неточностями, вы всегда можете обратиться к художественной литературе и, возможно, прочитать один из замечательных романов Ивлин Во. Между прочим, в 2016 году журнал Time включил Ивлин Во в список «100 величайших авторов-женщин всех времен». Так что ее творчество заслуживает вашего внимания.

Если не считать того, что Ивлин Во (который умер в 1966 году) был мужчиной.

Подобного рода ляпы – не только продукт эпохи Интернета. Так, например, в материале передовицы Washington Post более чем тридцатилетней давности ссылались на то, что Ирландия – член НАТО, что могло стать шоком не только для известных своим нейтралитетом ирландцев, но и для Советского Союза и Соединенных Штатов. Каждый человек совершает ошибки, включая экспертов, журналистов, редакторов и специалистов, проверяющих факты на достоверность. Такое случается.

Но, к сожалению, подобные ошибки случаются гораздо чаще в новом мире журналистики двадцать первого века. Хуже того, благодаря Интернету, ошибочная информация распространяется гораздо быстрее и сохраняется намного дольше. В мире постоянного потока информации, поставляемой стремительными темпами и доступной двадцать четыре часа в сутки, журналистика далеко не всегда противостоит процессу гибели профессиональной компетенции.

Я понимаю, что было бы неблагодарно жаловаться на такое обилие новостей и информации, которое стало возможным благодаря эпохе информации – и тем не менее. Перемены в сфере журналистики, равно как и увеличившийся доступ к Интернету и высшему образованию, оказали неожиданное разрушительное воздействие на взаимоотношения обычных людей и экспертов. Вместо того чтобы лучше информировать людей, бо́льшая часть так называемых новостей двадцать первого века зачастую оставляет простых людей – а иногда и экспертов – в еще большем смущении и обиде.

Эксперты сталкиваются с досадной проблемой: доступных новостей становится все больше, а люди, похоже, еще менее информированы – тенденция, которая наметилась еще, по крайней мере, четверть века назад. Парадоксально, но эта проблема лишь обостряется. Люди стали не только меньше знать об окружающем их мире, они проявляют к нему все меньший интерес, несмотря на доступность как никогда большой информации.

В 1990 году в исследовании, проведенном центром Пью, говорилось об опасной тенденции, когда среди молодежи в возрасте до тридцати лет наметился все больший отход от решения важных общественных проблем. А это та группа населения, которая должна была бы быть наиболее восприимчивой к появлявшимся тогда новым источникам информации, таким как кабельное телевидение и электронные средства связи.