Смерть экзекутора

Комната, которую Лена продолжала про себя называть маминой, превратилась в портняжную. Рис, порыкивая и покряхтывая, двигал мебель, хотя Стасик был сильно против: зачем тащить домой работу? Будут ежедневно таскаться какие-то тётки, трясти телесами, да ещё, не дай боже, бегать с визгами в неглиже, когда он доползет в родную хату весь уставший после целого дня на ногах? Это всё Стасик говорил, когда Рис уже ушел. Ругаться рядом со здоровенным йети он побаивался.

Лена пообещала встречаться с клиентками по утрам, и, посмеиваясь, играла сама с собой в бойцов подполья, шьющих транспаранты и лозунги для свержения власти «стасиков». Но шить было вообще забавно. Отсканировать специальным приспособлением фигуру, а потом рисовать в программе разные красоты. Вытягивать стилусом юбки и рукава, воротники-воланчики… Одним щелчком менять ткани, вставлять кружева и вышивку. Швейная машинка сама конструировала выкройки и печатала шаблон на тонких и упругих пластиковых листах. Оставалось только сбегать в магазин, купить ткань, застежки и отделку — все стоило недорого и почти одинаково — вырезать по шаблону и сшить. Хотя машинка умела не только шить, а хитрым способом соединять ткани в торец, склеивая их так, что потом невозможно было найти стык. Словно сращивала. Это было не шитье, а игра-конструктор, только как бы наоборот: сначала на экране создавалось целое, а потом складывалось из частей в натуральную величину. И наконец-то свершилась мечта детства — широченная и цветастая юбка-солнце из восхитительного щелка! Как у цыганки! Только она, оказывается, тут слегка растолстела. «На зиму жирами обросла», — похихикала Лена. На всякий случай подвернула пояс, чтобы было куда распускать, если еще больше выкормится от такой благостной жизни, и убрала юбку в шкаф — до весны.

Долго собиралась, но решилась и зашла к Катеньке: навязалась сшить что-нибудь для её дочек. И для самой Кати. И для знакомой той знакомой, что живёт в голубом доме на соседней улице. А потом пришлось составлять очередь. А потом Лена с удивлением узнала, что Кин наставил ей бонусы за каждое сшитое платье.

— Кин, зачем? Я не собираюсь идти на косметические операции, меня вполне устраивает моя физиономия. Да и ездить пока всё равно некуда. Я шью для удовольствия, ты сам говорил: работа нужна не для заработка, а для счастья!

— Ты не всегда будешь молодая и здоровая, бонусы пригодятся не только для путешествий и наведения красоты. Но и исправления возможных генетических дефектов. — Кин на экране комма был строг и отдален. Кажется, обижается, что она давно у него не была. Или нет, просто устал? Могут ли уставать бессмертные? — Ты с Рисом по лесам гуляешь, мало ли, провалишься в какую яму и покалечишься слишком сильно для стандартного лечения. А тут у тебя как раз будут бонусы, доказывающие твою пользу обществу.

— А ты меня не будешь спасать просто так, по знакомству?

— Я не могу нарушать закон.

— Ой, ладно! У Риса капсула первой помощи с собой! Если что, он меня всегда законсервировать может.

— Это не шутки! Мне еще законсервированных в дозене не хватало лечить. Приходи через час. Я зарядил инкубатор. Будет готова биособачка для Натальи Ивановны, как ты просила.

В больнице было очередное пополнение. В бывшей Лениной комнатке жил резкий и громогласный медбрат Саша. Кин его хвалил и язвительно добавлял, что дорога на склад и обратно не занимает у него столько времени, сколько у его предшественницы.

Собачка Дезинька, чей внешний вид Кин подсмотрел в Лениной памяти, получилась как живая. Да она и была живая: теплая, с бьющимся сердечком, лижущаяся горячим язычком и лопающая что дают. Лена вместе с Кином дастала зверюшку из инкубатора — и в общую палату, где в уголке на своей кровати сидела Натальванна. Она сильно сдала, как-то уменьшилась, ссохлась. Нейроожерелье с неё давно сняли, но старушка словно сломалась. Целыми днями бормотала себе под нос и даже не ходила гулять.

Кин посадил собачку ей на колени и сказал:

— Примите новую Дезиньку. Она знает, что вы ее хозяйка.

Старушка дернула руками, словно хотела скинуть животное, но тут вмешалась Лена:

— Натальванна, милая! Мы со Стасиком решили взять вас к себе. Мне тоже одиноко, и мама уже не приедет… Как раз гостевая комната внизу есть, но когда они еще будут, эти гости! Может и не будут никогда. А вам не надо будет по лестницам лазать — у нас и ступенька в дом всего одна: на террасу. Я Риса попрошу, он заборчик сделает, чтобы Дезинька с участка не убегала.

— Собачка никуда не убежит, — сказал Кин. — Она очень послушная и понимает некоторые слова. Лена, выйди со мной ненадолго.

Лена отложила пластиковый мешок для мусора, куда собралась было складывать вещи Натальванны и вышла в коридор.

Кин отвел Лену ближе к выходу и сказал:

— Бабка противная, склочная, никого не любит. Зачем тебе это надо? Мы скоро достроим пансион около школы. С фермой, огородами и оранжереей. Дети продолжат шефство над одинокими бабушками и дедушками, будут заниматься с ними чаще.