Смерть героя

Одиннадцать лет, как повержена Троя,[305]

—И мы, старики (иным уж под сорок),
В солнечный день сошлись на валу крепостном,
Пили вино, толковали. А в пыльной траве
Ящерицы суетились и стрекотали кузнечики.
Кто показывал старые раны.
Кто вспоминал, как горела от жажды гортань
И сердце стучало под грохот сраженья,
Кто вспоминал о нестерпимых страданьях;
Седы волосы были у всех
И угасли глаза.
Я поодаль сидел,
В стороне от речей их и воспоминаний, —
И услышал, как двадцатилетний юнец
С нетерпеньем, с досадой подруге сказал:
– Да пойдем же! Ну, что ты заслушалась их?
Мало слышала ты стариков?
Не довольно с тебя болтовни об Ахилле, о Трое?
И зачем они вечно твердят
О распрях забытых, о скучных давних боях,
Для чего повторяют имена мертвецов,
Которых мы и не знали?
И увлек ее прочь
И она оглянулась, смеясь
Всему, что о нас говорил он с презреньем,
Но слов уже не было слышно.
Я думал
О несчетных могилах вкруг разрушенной Трои,
И о всех молодых и красивых, обратившихся в прах,
И о долгих терзаньях, и о том, как все это было напрасно.
А тут те же речи мне в уши стучали.
Словно ржавый клинок ударял о клинок.
А двое
Уходили все дальше
И на ходу целовались,
И смех доносился веселый.
Я поглядел на запавшие щеки,
На глаза, что смотрели устало, и седые виски
Стариков, окружавших меня, – им было под сорок, —
И тоже пошел от них прочь,
Сожаленьем и скорбью бессильной терзаясь.