Смерть голубки

— Здрасссьте! Чтоб было на кого стрелки переводить, чтоб Наташа совсем запуталась. А Нина Борисовна так хорошо нервничала и пугалась… Сынуля ей про «обезьянник» наверняка не сказал, вот она и думала Бог знает что, и готовилась чадушко грудью прикрыть. Очень даже убедительно получилось.

— Но зачем тебе вообще понадобилось весь этот спектакль устраивать? Рисковать. Собрали бы следы, побеседовали с этим Славочкой, доказали все в лучшем виде. Так нет, некоторым непременно нужно героиню изобразить…

Да, даже лучшие из мужчин иногда туго соображают.

— Брось, Никита, я просто блефовала. Сам подумай, ну какие следы, что там могло сохраниться? Зима, снег. Кровь Наташина — в лучшем случае. А это не улика. Да, выкинула с балкона железку, нехорошо, конечно, но не криминал. Славочка — тоже не свидетель. Сидел-то он наверняка у подъезда, с другой стороны дома. Мог разве что Наташу видеть, как она входила, да и то не факт — если она явилась раньше. Да и внимания мог не обратить, его ведь никто, кроме Таты, не интересовал. К тому же Славочка, по-моему, не слишком вменяемый. Так что никто ничего бы не доказал. А тут Наташе соображать некогда было. Вроде на Каменщикова наезжают, хотя и довольно тупо, да еще и Нина Борисовна тут, очень похоже, что это ее на испуг берут. И вдруг сразу… Нервы-то и не выдержали, решила еще один несчастный случай устроить. Так что не придирайся, это был единственный способ ее расколоть.

Стыд vs совесть

На каждый чих не наздравствуешься.

Всемирная организация здравоохранения

1.

В голове моей опилки, да, да, да!

Страшила Мудрый

— Сперва она требовала тело ей отдать — мол, «не позволю резать мою девочку». Хотя мы люди подневольные — нам привезли, мы вскрываем. Смерть-то насильственная, наше дело разобраться, что там: несчастный случай, самоубийство или, боже упаси, убийство. Ладно, вроде убедил, что так положено. Но дальше — больше. Разве, говорит, у вас женщин нет? Это же неприлично! Неприлично, понимаете? — Олег вытаращил глаза, что при его кинг-конговских размерах выглядело диковато. — Я вот не понял. У нас, конечно, всякого навидаешься, но тут я, честное слово, офонарел: в каком смысле — неприлично? Дама смотрит на меня, как на идиота, — она же девочка, а вы, мужчина, ее раздевать будете! В общем, вынь да положь ей наше начальство, пусть немедленно пресечет этот стыд, позор и непотребство. Ну, Максимыч на месте оказался, он ей быстро мозги вправил: вы, говорит, всегда врачей по половому признаку выбираете? Она сперва обалдела — врачей? При чем тут врачи? Потом дошло, что мы тоже медицина. И как-то сразу успокоилась: мужчине на голую девушку смотреть неприлично, а если он врач, то ничего, нормально.

Олег — танатолог, «доктор мертвых». Я, Рита Волкова из «Городской Газеты», знакома с ним вовсе не по работе — начальство пытается повесить на меня криминальную тематику столь же безрезультатно, сколь регулярно — а просто по жизни.

Ну да, случаются со мной всякие истории, но я же не виновата! Майор Никита Игоревич Ильин, старший опер нашего убойного и старый мой приятель, считает, что таки виновата — слишком часто эти «истории» случаются. А сам, между прочим, время от времени подбрасывает мне свои «рабочие» загадки: дескать, у меня идеи настолько завиральные, что иногда в них обнаруживается зерно истины. Особенно там, где дело касается «бабской логики».

Вот я и думаю: сейчас он меня вызвонил, просто чтобы украсить свои с Олегом посиделки милым дамским обществом или именно ради завиральных идей?

— Девчонку жалко, конечно: молодая, красивая, — вздохнул Олег. — В собственном дворе, представляешь? Там трубы, что ли, какие-то меняли, котлован метра четыре, на дне бетонные блоки, железо всякое. Ограждение весьма условное: ленточки по самому краю, в темноте и не разглядишь.

— И чего ее, молодую и красивую, там ночью носило? — хмыкнул Ильин.

Олег пожал плечами:

— Ну как — ночью? Скорее вечером. Смерть наступила, по моим прикидкам, часа в два, в три, а умерла она не сразу. Я бы сказал, что голову она разбила часа за два-три до смерти, значит, примерно в районе полуночи, а может, и раньше. Ты не подумай, не с гулянки возвращалась и спьяну свалилась. Девочка трезвая абсолютно, мусор пошла выносить. Пакет мусорный там тоже лежал — она даже до баков не дошла. А если ты насчет того, что мусор — это повод, что девушку кто-то вызвал на беседу и в яму столкнул — вряд ли. В телефоне последние вызовы еще дневные. А когда тетка забеспокоилась, телефон уже отрубился — к полуночи ливень стеной зарядил.

— Телефоны — это ж вроде не твоя специальность? Или у тебя там личный интерес к следственным органам проявился? — Ильин подмигнул, явно на что-то намекая.

— Ой, я тебя умоляю! — рыкнул Олег. — К кому личный интерес? Нет никакого следствия, никто ничего не возбуждал, все так, в порядке проверки обстоятельств. Посидели, покумекали, мне же тоже интересно: вроде несчастный случай, но неочевидный. Вдобавок девушка беременная, недель десять примерно, что, сам понимаешь, добавляет сомнений.