Смерть голубки

— М-да, это вряд ли, — он вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой, поглядел на огонек, на пепельницу, где дымилась предыдущая сигарета, хмыкнул… — А если бы девушке позвонили, вызвали для разговора — тетка бы так и сказала, чего тут скрывать. Тоже не годится. Значит, ты думаешь, она пошла за племянницей и спихнула ту в котлован?

— Да нет, все проще. В каком-то смысле это действительно был несчастный случай. Поначалу. Вот смотри. Я не знаю, откуда Ксения Федоровна узнала про беременность — могла и сама Даша сказать — но реакцию представляю: стыд и позор на все джунгли! Не то стыд, что беременна, а то, что без мужа. Надо срочно замуж или аборт, чтоб никто-никто ни словечка за спиной шепнуть не мог. Аборт делать Даша наотрез отказалась, свадьба тоже откладывалась в туманную даль, у ее любовника сложная семейная ситуация.

— Погоди, — Никита побарабанил по столу. — А это точно не он? Беременная любовница — мотив железобетонный. Его сложности — это, небось, семейный бизнес, который делить не хочется?

— Ильин, у тебя профессиональная деформация, непременно тебе меркантильные интересы подавай. Бизнес у мужика свой, никаких родственников, я выяснила, а ситуация… Жена у него очень больна, сейчас в Германии лечится. Шансы есть, но вообще прогноз скверный, скорее всего — умрет. И мужик в такой ситуации пойдет разводиться? Вот ты бы пошел? Даже если тебя внезапная страсть своей мозолистой рукой скрутила.

— М-да, — он попытался отхлебнуть из пустой чашки, удивился, зачем-то поменял ее местами с пепельницей. — Уела. Не стоит считать, что все вокруг чудовища, а я весь в белом? Злая ты, Львовна. Заманила беззащитного опера на ужин и обижаешь… Значит, мужик ждал, пока жене либо лучше станет, либо помрет?

— Сам посуди, что ему оставалось делать? Тем временем Ксения Федоровна начала на племянницу давить — а скандалить она умеет, поверь, — та уперлась: буду рожать и ничего плохого в этом не вижу. А тетка и сама упертая, меня вон чуть не побила, обещала зубы в глотку вколотить. Помнишь, как Славка говорил про гематому на скуле — не то пощечина, не то об землю ударилась? Наверняка это Ксения Федоровна руку приложила. А Даша на ногах не удержалась — она против тетки, что болонка против дога, — и упала неудачно. Вот, собственно, и всё. Может, о подоконник ударилась, может, о батарею. Картину представь: девушка без сознания лежит, и кровища вокруг. Ксения Федоровна испугалась, естественно, хотела «скорую» вызвать — и испугалась еще больше: приедет «скорая», тогда точно все всё узнают, да еще и надо будет как-то всех убедить, что Даша сама упала. А уж если помрет, вообще полный апокалипсис. Представил? И тут ее осенило: смерть племянницы решает все проблемы. В том числе и с внебрачной беременностью. Никто ничего и не узнает, значит, и позора никакого.

— И что, тетка племянницу сама до ямы дотащила и сбросила? В одиночку? — несмотря на скептические формулировки, в голосе Ильина сомнений не слышалось.

— Никит, Ксения Федоровна — это такой танк в юбке. А Даша была девушка хрупкая, даже мельче меня. Так что тяжело, но возможно.

Он покрутил головой:

— Но это же страшный риск, ее в любой момент могли увидеть.

— Не такой уж страшный. Теоретически — да, практически — маловероятно. В подъезде десять квартир. Тетка с племянницей — на втором этаже. В остальных квартирах — где ремонт, где в отпуске народ, на первом этаже вообще алкашня непросыхающая. Так что большого риска нет. Добавь еще ночь и дождь проливной. Ну и для дополнительной страховки… Не обязательно ведь нести тело, как мешок. Знаешь, как пьяных водят? Как бы на плече, как санитарки раненых таскали. Если кто-то на лестнице или во дворе попадется, можно сказать, что идешь «скорую» встречать, чтоб быстрее. И тогда дальше уж как повезет. Но никто не встретился.

— И она так удачно девушку сбросила, что место удара попало на бетонный выступ?

— Нет. Мне кажется, что все еще хуже. Ксения Федоровна педантична до мозга костей и вряд ли положилась на случайность. Там ведь не везде блоки и железо, где-то и земля. Она сбросила тело, еще живое, заметь, туда, где мягко, спустилась — там и лесенка есть, для рабочих — подтащила девушку к ближайшему блоку, и приложила нужным местом на какой-нибудь угол. Следов волочения после такого ливня, конечно, не осталось, как и следов крови. Тащить, я думаю, не больше метра пришлось. А потом, наверное, до утра в квартире чистоту наводила, следы замывала. Химик!

— А почему она «скорую» с телефона племянницы вызывала? — Ильин вот уже минут пять стучал пальцем по подоконнику: влево — вправо, влево — вправо, влево — вправо. Как маятник.

— Я тебе кто, Вольф Мессинг? Может, с перепугу схватила первый, что под руку попался. Может, свой разрядился, может, у нее вообще телефона нет или еще что. Не знаю. А потом уже подумала, что и так обойдется, в памяти вызова нет, а оператора запрашивать не станут. И ведь не стали же?

— Не стали, — согласился Никита, продолжая стучать. — Но ведь, раз телефон племянницы, не было необходимости вызов из памяти удалять.